Говорится, что когда мы указываем на дурные качества человека, говорим о них, между ним и нами возникает хрустальный мост, и все его дурные качества по этому хрустальному мосту переходят из его сердца в наше, а наши хорошие качества по тому же хрустальному мосту переходят из нашего сердца в его. И наоборот, если мы хвалим какого-то человека, то его хорошие качества переходят к нам. Это важный принцип – то, на чем мы сосредотачиваемся, становится реальностью нашего сердца, становится существенными качествами нашего сердца.
В «Законах Ману» объясняются обязанности брахманов. И мы все, по идее, должны стать брахманами. Шрила Прабхупада хотел, чтобы мы стали брахманами. По крайней мере, шнуры многие носят. Так вот, одна из обязанностей брахмана в «Законах Ману» виджета амрита сева аваманасья сарвадам
Быть брахманом не так просто. Если кто-то из вас хочет получить вторую инициацию, сначала подумайте, что это значит. Там говорится, что брахман должен всегда бояться и избегать прославлений так, как будто бы это яд. И он должен постоянно желать страдать от поношения, так как будто это нектар. Амрита сева ча аканкшет «Канкшет» значит, что у него постоянно должно быть это желание: «Пусть меня кто-то поругает, пусть меня кто-нибудь оскорбит». Аваманасья значит «пусть кто-то не окажет мне уважения» Сарвада значит «всегда» Самванат значит «прославление» Человек должен всегда удвиджета – пытаться отвергнуть это, так, как будто это яд. И это тоже практика. Не надо думать, что брахманы – это некие извращенцы, которым нравится, когда их ругают, и не нравится, когда их хвалят. Это практика, определенные качества, которые человек старается в себе развивать, понимая, что это факт: прославление – это яд, наркотик. Если я привыкаю к прославлениям, я становлюсь зависимым от этих прославлений. Если кто-то, не дай Бог, не прославил меня, я начинаю сердиться не потому, что мне что-то плохое сказали, а потому что меня не похвалили. Вы ловили себя на этом? Нас один раз похвалили, другой, а в третий забыли. И мы думаем: «Как? Негодяи!» Это яд, это пища для нашего ложного эго. Наше ложное эго становится все более и более сильным, и наше ложное эго, в конце концов, заслоняет нашу истинную природу полностью и не позволяет нам понять себя. И наоборот, если кто-то нас ругает, мы должны думать: «Амритасья. Я бессмертным становлюсь». Это факт. Если нас много будут ругать, мы прочувствуем такую сильную отрешенность от этого мира, что уже точно больше здесь не родимся. И это практика брахманов, или один из принципов, который приводится в «Законах Ману» для того, чтобы человек действительно был брахманом, понял себя, как дух.
Мы знаем формулу: «прощение – это смирение + терпение». Я приведу еще одну формулу. Эта формула исходит из определения, которое дал Махарадж Юдхиштхира в своих ответах якше. В Якша прашне в Ади Парве Махабхараты рассказывается о том, как якша задавал вопросы Махарадже Юдхиштхире, и Юдхиштхира отвечал на них один за другим. И он спросил: «Что есть прощение или способность прощать? Что есть кшама? Из чего состоит кшама?» И Махараджа Юдхиштхира ответил, что кшама состоит из нашей способности терпеть вражду. Вот собственно и все – терплю вражду.
И я не удержусь, чтобы рассказать замечательную историю, иллюстрирующую это качество, про святого Эканатха из Махараштры. Из Махараштры была плеяда бхакт, самый знаменитый из них – Святой Тукарам. Но вместе со Святым Тукарамом было еще несколько святых, и один из них Эканатх. Про Эканатха рассказывают историю, что он жил в деревне на берегу реки Годавери, и люди поклонялись ему за его бесконечное терпение. Его невозможно было вывести из себя. Невозможно было увидеть его сердитым. Он никогда не сердился в принципе. И там жили какие-то деградировавшие люди, опустившиеся, они кучковались, чтобы в карты играть, чтобы выпить. И однажды один из них, движимый восхищением перед Эканатхом, пришел, чтобы выразить ему почтение, и опоздал на игру в карты. Ему сказали: «Где ты был, негодяй? Почему опоздал? Это же наша садхана. Мы каждый день в одно и то же время собираемся». Он сказал: «Я не мог. Я пошел к Эканатху, чтобы поклониться ему». И они стали потешаться над ним, смеяться: «Ха-ха, дурак, попался тут еще один святоша у нас». «Я не мог не выразить ему почтения. Он никогда не сердится». Когда его друзья услышали об этом, они сказали: «Ну, что же это за человек, который никогда не сердится? Это не человек». «Именно поэтому я и пошел выразить ему почтение – он не человек, он святой». И тогда один из друзей, услышав это, сказал: «Завтра я выведу его из себя! На спор. Вот увидишь. И все увидят, какой он святой». И завтра рано утром, он встал пораньше, он запасся бетелем, он залез на крышу рядом с гхатом. Он знал, что рядом с этим гхатом Эканатх каждое утро делает омовение и стал жевать бетель. У него было много разжеванного бетеля. Эканатх пришел, окунулся в воду, прочитал мантры, совершил омовение, чтобы идти домой. И когда он проходил мимо крыши, он почувствовал, что кто-то в него плюнул и увидел большой кусок разжеванного бетеля со слюной на себе. Он развернулся, пошел, совершил омовение, прочитал мантры, нанес тилаку и пошел обратно. Тот все время жевал. Опять плевок. Эканатх даже не посмотрел наверх, откуда это падает на него. Он пошел, совершил омовение, прочитал мантры, нанес тилаку, сделал все, как надо, пошел третий раз. Снова плевок. Даже брови не сошлись у него. Бездельник внимательно следил, как брахман будет реагировать – он даже не нахмурился, даже не посмотрел, пошел опять, совершил омовение, прочитал мантры, нанес тилаку. «Я выведу его на чистую воду». 15 раз так продолжалось. У него рот стал болеть, слюны уже не было. В конце концов он не выдержал, спустился, упал на колени. Точнее, не упал, а стал говорить: «Слушай! Почему ты не рассердился на меня?» Эканатх дал ему очень хороший ответ: «Если ты можешь быть таким стабильным в своей глупости, то почему я не могу быть стабильным в своем прощении? Если ты можешь с такой завидной последовательностью преследовать садху, то почему я не могу точно также оставаться садху? На самом деле я тебе очень благодарен. Если бы не ты, ну кто бы меня заставил 15 раз омыться в святой воде, 15 раз все мантры прочитать, 15 раз тилаку нанести? Я тебе очень благодарен. И потом, если бы я позволил гневу войти в себя… От слюны твоей я отмоюсь, а от гнева не отмоюсь так легко. От слюны легко отмыться – я пошел в воду и все, я опять чистый. Но если я позволю своему сознанию оскверниться гневом, то этот гнев будет там у меня 2 недели находиться и осквернять мое сердце по-прежнему»
Это иллюстрация того, что кшама – способность прощать – это сочетание смирения и терпения.
Бхактивинод Тхакур дает другую формулу , из которой состоит кшама. в замечательном отрывке из «Джайва дхармы». Он говорит, что для того, чтобы стать вайшнавом, человек должен отбросить ложное представление, что я брахман, я богатый, я ученый, я вайшнав, я отреченный человек, я саньяси, я брахмачари, я грихастха. Человек даже во сне не должен желать, чтобы его уважали. Он всегда должен считать себя смиренным, считать себя ниже травы. Это бабаджи рассказывает. Его ученик спрашивает: «Без того, чтобы стать сострадательным и смиренным, человек не может стать вайшнавом?»
Учитель отвечает: «Да, ты прав» И тут встает очень важный вопрос. Значит ли это, что бхакти зависит от смирения и сострадания? Мы привыкли считать, что бхакти ни от чего не зависит, что бхакти абсолютно самодостаточно, у него нет причин. И тут нам говорят, что, оказывается, у бхакти есть причины. Чтобы стать вайшнавом, человек должен сначала стать смиренным, терпеливым, сострадательным. Бхактивинод Тхакур объясняет – нет, бхакти ни от чего не зависит. Но смирение и сострадание – это ни какие-то независимые качества, они являются неотъемлемыми частями бхакти. Иначе говоря, бхакти основано на понимании нашей связи с Кришной. Бхакти – это осознание своей частичности в связи с целым. В этом суть бхакти. В этом суть эмоционального состояния бхакти или преданности. Я понимаю, что я связан с целым, я частичка этого. И этому пониманию неизменно сопутствуют смирение и сострадание. Почему? Раз я частичка, то у меня что должно быть? Раз я частичка, у меня должно быть смирение. Ощущать себя частичкой значит ощущать себя смиренным. Я часть целого, я не полное целое, я не самодостаточен. Ощущая себя частицей целого, то есть связанным с целым… Две этих вещи есть следствие того, что я ощущаю себя частицей целого, потому что если я ощущаю себя частицей целого, то к остальным частям я как должен относиться? Да, с состраданием, с любовью. Иначе говоря, эти две вещи не отдельны от бхакти — дайа и даинйа. Дайа значит сострадание, даинйа – смирение. Бхактивинод Тхакур делает этот вывод: если я понимаю, что я слуга Кришны, а в этом суть того, что я частица Кришны. Частица значит слуга. Часть всегда служит целому. Часть на то и часть, что она не самодостаточна, и у нее есть какие-то функции по отношению к целому. Этот палец – часть целого. И если этот палец возомнит себя независимым, то лучше его бы не было, потому что он будет только мешать. Если я ощущаю себя частицей, то я точно так же начинаю ощущать, что другие живые существа – слуги Кришны, и поэтому я буду ощущать любовь к ним. Бхактивинод Тхакур поэтому пишет, что латентные, скрытые в этой дайи и даинйи, эти две вещи — дайа плюс даинйа, порождают способность прощать. И он приводит пример, что такое кшама или способность прощать. Преданный думает: «Я сам беспомощный. Как я могу высокомерно судить других? Или назначать им наказание?» Когда это чувство появляется в сердце человека, и сопровождается дайей, или добротой, в сердце проявляется кшама – простить и отпустить. Бхактивинод Тхакур говорит, это то, каким образом живое существо, крошечная частица сознания, возвращается к своей истинной природе.
