Аннотация:
Образовательный центр, бхакти-врикши, планы на будущее.
***
Харе Кришна! Я очень рад видеть здесь всех и каждого. Наша последняя встреча в таком составе была довольно давно. Мы должны были с вами на пароходе ехать, но, так или иначе… В любом случае, мы на пароходе, который идет на Вайкунтху. Как любые пароходы, он идет очень медленно. (Смеется.)
Мы построим свое общение следующим образом. Я сначала скажу несколько слов: расскажу о том, что я делаю, о чем я думаю, чем я живу, что меня волнует, чем я занимаюсь сейчас… Потом у нас будет возможность пообщаться, задать вопросы, поговорить немножко. Последние несколько минут мы посвятим каким-то организационным моментам, касающимся нашей санги в Москве. Мне хочется задать вам несколько вопросов, немножко понять ситуацию, которая у нас сложилась…
Я расскажу, чем живу сейчас, о чем думаю, какие вопросы пытаюсь решить (для себя, прежде всего). Где-то после Гаура-пурнимы я разослал свой отчет для всех вас. Вы получали его, да? Кто не получал? Несколько человек не получало. Можете потом подойти к тем, кто получал, – попросить, чтобы они вам послали. Я писал там о том, каким образом я вижу какой-то свой вклад в миссию Шрилы Прабхупады, и я продолжаю это делать. Недавно у нас был ретрит в Магдалиновке, и я сформулировал там три темы, которые меня больше всего волнуют. Меня всегда смущал подход, когда мне говорили: «Гуру Махарадж, какая Ваша миссия? Назовите Вашу миссию!» У нас одна миссия: миссия Шрилы Прабхупады. Он дал нам бесконечно широкую миссию, но где-то в пределах этой широкой миссии есть вещи, которые меня волнуют больше всего и которые мне хотелось как-то утвердить в обществе. Я очень признателен и благодарен всем тем, кто вместе со мной пытаются это делать.
Первое, что меня, безусловно, очень сильно волнует… Причем, собственно, именно из-за этого я оказался в Москве – сидел бы себе в Швеции, никого не трогал, и все было бы хорошо… Меня послали сюда в 1994 году, потому что в 1994 году начались проблемы у преданных с внешним миром. В Думе должен был быть принят какой-то закон, который бы делал наше положение нелегальным. И я приехал сюда на этой волне. Я был исполнен необычайного энтузиазма доказать всем, что мы самые лучшие, что мы неопасные и что мы не секта, но, побыв несколько дней в Москве, я понял, что мы секта, и что проблемы – в нас, а не в ком-то еще. (Смеется.) Тем не менее, это желание доказать всем, что мы не секта, у меня осталось. Естественно, у этого желания есть два аспекта: с одной стороны, убрать какие-то признаки сектантского менталитета, который есть у преданных. И это – самое главное. К сожалению, они есть. Это, в принципе, неизбежная вещь. Тем не менее, мне очень хочется, чтобы обычные люди, люди вне нашего Общества, как минимум не боялись нас, а как максимум – понимали, что учение Господа Чайтаньи и то, как его подал Шрила Прабхупада, – это нечто в высшее степени ценное, важное и рациональное. Шрила Прабхупада в Конституции (проекте устава ИСККОН, который он написал за несколько дней до официальной регистрации ИСККОН) пишет одну удивительную вещь. Он пишет, что в учении Господа Чайтаньи нет ничего, что могло бы как-то оскорбить или задеть чувства других людей, – в том числе, самое сокровенное, что у человека есть: его веру, веру в Бога. И страх перед сектами или перед каким-то образованием возникает у людей как раз тогда, когда есть такая агрессивная борьба с другими, попытка доказать, что только мы знаем истину, а никто другой ее не знает. Мы должны ценить то, что у нас есть, но при этом не пытаться беспокоить других людей. У нас может быть желание дать другим что-то ценное, поделиться с другими людьми, но ни в коем случае не должно быть высокомерия по отношению к тому, что делают другие люди, как они верят. И вот это желание как бы утвердить авторитет нашего Общества – оно у меня очень сильное. Именно поэтому я делаю многие из тех вещей, которые я делаю. Мне не нравится (очень сильно не нравится!), когда меня называют Вадимом Тунеевым. Часто мне надо несколько секунд, чтобы понять, о ком идет речь, потому что я не очень ассоциирую себя с этим именем и со всем тем, что этот человек делал когда-то. Мне не хочется скрываться. У меня есть ощущение того, что нам нечего скрывать, что у нас есть очень много чего-то, что мы можем дать именно такими, как мы есть, – без попыток скрыться, без попыток притвориться кем-то еще, но и без какой-то такой агрессивной, навязчивой, высокомерной проповеди. И мне очень хочется, чтобы именно преданные могли учить людей многим важным вещам. Ведическая культура в высшей степени практична, и даже если человек не станет преданным (не в этом дело!) – любое соприкосновение с ведической культурой очищает, если это делать правильно.
Что меня также очень сильно ранит в наших попытках подать ведическую культуру определенным образом (или даже не только в наших попытках, а в целом в попытках людей популяризировать ведическую культуру) – это когда в попытках привлечь людей мы скрываем самое важное, что есть. В ведической культуре самое важное – это ее духовная составляющая. То есть, чем бы человек ни занимался, с чего бы ни начался его интерес к этому – у всего этого есть духовное ядро, духовная основа. В конце концов, самое ценное, что у нас есть – любовь к Богу. Именно любовь к Богу, а не «божественная любовь». Ну не нравится мне термин «божественная любовь»! «У меня – божественная любовь!» К кому? К себе? (Смеется.) Или к кому? Любовь к Богу! Бог – личность, и любовь к Богу – это очень конкретная вещь, основа всего. В конце концов, это основа аюрведы, астрологии, йоги… Если «докопаться» до конца, то все это лишь подготавливает человека к тому, чтобы он понял, что есть самое ценное. И в своих попытках как-то замаскировать, завуалировать все это мы идем слишком далеко. Как один из здесь сидящих преданных рассказывал мне свой долгий путь – как он (как всегда, через Олега Геннадьевича Торсунова) заинтересовался ведической культурой. То есть, сначала он долго пытался понять: откуда все это?! Он понял, что откуда-то он все это знает, но непонятно, откуда. Потом он понял: из Вед. Потом он долго пытался понять, что это за Веды вообще и откуда это все… То есть, ему года три понадобилось, прежде чем он понял, что это, оказывается, «Харе Кришна». То есть, это высший пилотаж конспирации. (Смех в зале.) То есть, настолько законспирировано все, что даже человек, который хочет, никак не может «докопаться» до источника этого всего. Я понимаю, почему это возникло, понимаю, что наша репутация оставляет желать лучшего, но именно поэтому мне хочется, чтобы наша репутация все-таки улучшилась и чтобы люди не шарахались от слов «Харе Кришна» и не воспринимали это как некую убогую секту, которая свысока смотрит на всех остальных и того и гляди совершит массовые самоубийства. (Смех в зале.) То есть, это огромная сфера, и, в общем-то, каждый из вас может на своем месте, на своем уровне внести свой вклад в это. Это, в сущности, означает, что, с одной стороны, мы должны нормально, очень правильно общаться с другими людьми, сохранять достоинство традиции, которую мы несем и представляем, а с другой – не пытаться ущемить достоинство людей, с которыми мы общаемся.
В связи с этим есть какие-то очень серьезные прорывы, или наработки, но, прежде всего, мне хотелось бы, чтобы мы с вами вместе – как большой ИСККОН, так и наша небольшая часть большого Движения – смогли разработать какие-то курсы, с помощью которых люди смогут знакомиться с ведической культурой и получать то, что им нужно, без отрыва от самого важного (даже если они сами еще не понимают, насколько это нужно и важно для них). И тут Тхакур Харидас совместно с Ашрамом Бхакитведанты и Московским ашрамом санкиртаны пытаются что-то делать… Мы пытаемся начать какой-то такой процесс и, в общем-то, к этому надо подключаться всем.
Второй момент, который меня очень сильно волнует и я чувствую, что у меня есть какая-то своя роль в этом, – это культура изучения шастр, или священных писаний, в нашем Обществе. Люди приходят в наше Общество, и как всегда, когда Общество становится массовым, в этом Обществе начинают зарождаться предрассудки. Это происходит естественным образом – они заводятся, как глисты у ребенка. Это совершенно естественный процесс, тут не нужно ничего специального делать. Предрассудки – это какие-то суеверия, какие-то вещи… кто-то что-то сказал, кто-то не так понял… какие-то мистические истории начинают бродить… Мистические истории – это хорошо, если они посажены на твердый фундамент. В конечном счете, это факт: мы хотим соприкоснуться с некой реальностью, получить некий опыт, выходящий за пределы нашего обыденного опыта. Ничего в этом дурного нет, но когда они заменяют это… И это, в общем-то, проявление некой слабости веры. Что происходит с людьми, когда они не могут понять логику шастр, рациональную часть шастр? Шрила Прабхупада в этом смысле, конечно же, удивителен: он изложил шастры в высшей степени рационально. Никто до него не подавал священные писания таким образом! То есть, он объяснил священные писания так, что практически нет необходимости в каком-то иррациональном элементе. И, в сущности, бхакти – это наука (он постоянно подчеркивал этот момент), но это наука, основанная на шастрах. И что я вижу в нашем Обществе – это некое столкновение лаукика-шраддхи, или веры, основанной на каких-то суевериях (суеверия – это какие-то представления о трансцендентной потусторонней реальности, но очень примитивной, убогой), и настоящей веры – веры, имеющей под собой твердый фундамент логики священных писаний. Это, собственно, то, что меня больше всего поразило, когда я в первый раз прочитал «Бхагавад-гиту»: я увидел, что это некая система, которая не отрицает логику, не пытается сразу все это перевести в какую-то иррациональную сферу, что это очень рациональная вещь. Можно сказать, что попытка утвердить шастрия-шраддху – это вторая вещь. В общем-то, это очень недешевая вещь: шастрия-шраддха – это проявление милости Бога, когда у человека действительно появляется вера в священные писания, и с пониманием логики шастр к нему приходит некое откровение. Но, тем не менее, это не значит, что не надо делать эти попытки… И это – попытка объяснить бхакти как науку. Если мы посмотрим, то увидим, что в действительности у бхакти есть очень серьезные научные основания: эта наука идет из шастр; это духовная наука, автором которой является Сам Кришна.
И я пытаюсь что-то сделать для этого, и, в связи с этим, конечно же, главное, на что я возлагаю надежды – это образовательный центр, или ретрит-центр, который мы сейчас пытаемся сделать в Подмосковье на той земле, которая у нас есть. Мы говорили, что вся западная культура (и не только западная – индийская, безусловно, тоже, но на Западе это видно очень открыто и выпукло) сформировалась вокруг монастырей. Какие бы университеты мы сейчас ни взяли, ядром этих университетов всегда был монастырь: духовные люди, отрешенные люди всегда были носителями знания, в том числе и знания мирского, нужного людям. Мы тоже хотим, чтобы два наших ашрама, ашрам в Юрлово и Московский ашрам санкиртаны, сосуществовали там, на этой земле, вместе и послужили таким кристалликом, вокруг которого возникнет университет или колледж. Главное, чтобы там все, весь процесс обучения был построен на основании шастр, не на основании каких-то суеверий, чтобы именно этот научный аспект (бхакти – в более узком смысле и ведической культуры – в более широком смысле) был доступен всем людям, в том числе преданным. На мой взгляд, нет большой разницы в том, каким образом подавать все эти дисциплины – внутрь или наружу. В сущности, принцип подачи один: мы должны тех людей, которые уже присоединились, учить тому, как жить, как применять высокие ценности, идеалы, истины ведической культуры в своей конкретной жизни. И обычных людей тоже – это обогатит их жизнь тоже, независимо от того, какого вероисповедания они придерживаются. Потому что это универсальные истины: вставать рано надо всем, не только кришнаитам, потому что если человек будет долго спать, то у него тамо-гуна будет внутри; в конце концов, голова будет болеть – трескаться от избытка тамо-гуны. И все эти рассказы о том, что есть жаворонки и эти… кто там еще… совы! Я даже запомнить не могу, что за совы такие. Совы – они в лесу живут! (Смеется.) А люди – они не совы, они люди! Просто человек приучил себя, каким-то образом извратил свою природу… И ведическая культура – что это такое? Это, в сущности, очень простая вещь: это нечто в высшей степени естественное, это возвращение к какому-то естеству, каким-то истокам, к естественному образу жизни, естественному существованию здесь, в этом мире… Что такое …? (27:15) … – это в высшей степени естественная вещь, но на каких-то более высоких уровнях… Или йога… Ну, йога – это, скажем так, не самая естественная вещь, особенно в некоторых своих проявлениях. Но даже там, в йоге, за всеми асанами стоит понимание того, что, принимая одну из восьмидесяти четырех тысяч поз, человек избавляется от необходимости рождаться в одной из этих восьми миллионов четырехсот тысяч форм жизни. Постоял собакой головой вниз – и ему уже собакой рождаться не надо, потому что уже как бы понял, что ничего хорошего в этом нет… (Смеется.) И уж точно бхакти – это нечто в высшей степени естественное, потому что петь – естественно. Все люди любят петь. Даже те, кто не могут… Вернее, те, кто не могут – они особенно любят петь. (Смех в зале.) И все остальное – тоже очень естественно: общаться – естественно, слушать о каких-то возвышенных вещах – это тоже естественная вещь… Нет ничего противоестественного в этом, но нужно, чтобы все это было в контексте шастр.
И в связи с этим я пытаюсь что-то делать, я продолжаю какие-то свои обучающие семинары… Мы начали «Код сампрадаи» – правда, он как-то буксует слегка. У меня уже много лекций приготовлено, но как-то нет времени, чтобы продолжить это. Потому что мне очень хочется показать, каким образом решаются какие-то фундаментальные философские вопросы, которые в других философиях даже не ставятся. Это поразительная вещь, потому что в ведической философии настолько доведена до совершенства вот эта культуры мысли, что там поставлены и разрешены самые фундаментальные вопросы, причем самые сложные вопросы. Другие философии зачастую не доходят даже до постановки этих вопросов, не говоря уже о том, чтобы разрешить их. И мне хочется показать, как эти вопросы разрешаются в разных вайшнавских сампрадаях и в имперсонализме, то есть, в разных школах веданты, чтобы мы могли оценить вклад Гаудия-сампрадаи. Опять же: не для того, чтобы доказать что мы самые лучше, а для того, чтобы человек мог иметь очень ясную методологическую основу для отношений к другим людям. У всех есть свой опыт, мы его признаем и ценим, но в чем особенность нашей Гаудия-сампрадаи… Это – поразительная вещь, потому что… У человека есть одна черта: каждый хочет постичь что-то высшее, каждый хочет постичь какие-то более глубокие истины, открыть какие-то более глубинные слои. Это стремление есть у всех, независимо от того, кем себя человек считает, к чему он себя причисляет. Даже если он считает себя атеистом, ему все равно хочется истину постичь. Но, одновременно с этим, с этой тенденцией, у человека есть и другая тенденция: она заключается в том, что человек так же застревает на каком-то уровне. Он идет-идет вверх, и потом в силу тех или иных причин он сам ставит себе потолок, ограничение.
В «Брихад-бхагаватамрите» Шрила Санатана Госвами очень интересно иллюстрирует этот момент. Он описывает встречу Нарады с Господом Брахмой, вслед за «Шримад-Бхагаватам». Во Второй песни «Шримад-Бхагаватам» есть эта беседа Нарады с Брахмой, где Нарада задает Брахме вопрос и говорит: «Я понимаю, что ты – Бог, что ты – Всевышний… Я только одного не могу понять: а кому ты сам-то поклоняешься? Можешь объяснить мне, что это за странный парадокс?» И в «Брихад-бхагаватамрите» Санатана Госвами этот момент как бы еще больше обостряет. Нарада у Брахмы там спрашивает… Он его прославляет: «Ты независимый, ты управляешь кармой всех живых существ, ты – Творец… Ты – то, ты – се… В конце концов, в общем-то, ты – Бог, одно из воплощений Бога…» И это утверждение очень важное. На самом деле, описание тенденции человека принимать за Бога кого угодно, в какой-то момент доходить до чего-то и принимать кого-то или какие-то свои представления за Бога – это любопытная вещь. Если мы посмотрим, мы увидим, что именно к этому сводится история человеческой культуры – когда человек «застревает» на каком-то уровне. И в чем удивительный вклад Гаудия-сампрадаи – в том, что она показывает весь спектр возможных представлений о Боге, или концепций Бога, и показывает, куда все в конце концов должно приводить. Причем, опять же, не сектантским образом, а в высшей степени рационально, – так, что человек может увидеть все, ему не нужно отсекать ничего другого, не нужно осуждать кого-то. Наоборот, он начинает понимать, что это все – ступеньки одной и той же лестницы, и он начинает понимать, куда в конце концов эта лестница должна его привести. Именно поэтому я начал курс ««Код сампрадаи» – чтобы показать, что… Везде есть истина, безусловно. В каждой традиции есть истина, и она раскрывает себя определенным образом. Беда заключается в том, что люди сами ограничивают Абсолютную Истину в раскрытии. Бог может раскрыть Себя кому угодно!
Я хотел рассказать вам одну историю мистическую. Преданные любят мистические истории. Что ж делать – приходится потрафлять этой тенденции. Очень интересная история. Ее рассказал Гуру Махарадж, так что она авторитетная. (Смех в зале.) По парампаре я ее получил. Он недавно познакомился с одним человеком, индусом. Очень богатым человеком, живущим в Америке. Он врач, один из лучших кардиохирургов, получивший множество наград – «Лучший врач года», «Лучший кардиохирург»… Очень высокооплачиваемый человек в Америке. Врачи и адвокаты там – самые высокооплачиваемые люди. И он очень, очень богатый человек. Он сам из Южной Индии, но переехал и живет в Америке. И он вел очень материалистический образ жизни: наслаждался жизнью, как только мог. Ему были доступны все блага, он путешествовал повсюду, останавливался в самых лучших отелях; у него были самые красивые подруги, каких только можно найти; он ездил на самых дорогих автомобилях… Но в какой-то момент – это то, каким образом действует Кришна и как Он позволяет каждому человеку, если у него какая-то искренность есть, что-то обрести – неожиданно с ним что-то случилось и он получил некий очень яркий духовный опыт, который повернул его жизнь на 180 градусов. Иначе говоря, он почувствовал реально – не на уровне веры или еще чего-то, а именно на уровне какого-то очень глубокого опыта – присутствие Бога. Ему нужно было, чтобы кто-то ему объяснил, что с ним случилось, что произошло. То есть, нечто произошло, но никто не мог ему это объяснить: в его окружении не было духовных людей, не было людей, которые вообще как-то понимали что-то… И у одной какой-то его сотрудницы, работавшей с ним в клинике, был знакомый буддист, и этот знакомый буддист в свою очередь привел его к своему гуру. Этот гуру имел достаточно высокий уровень посвящения в буддизме – ринпоче. Они побеседовали. После этого он встречался со многими, с разными гуру традиций, – вплоть до Папы Римского. Ну, я не буду забегать вперед. Первое его столкновение с духовным человеком, который мог как-то, по его мнению, объяснить его опыт… Он хотел, чтобы кто-то ему объяснил, в чем дело, что он почувствовал, почему, что это было… Он очень отчетливо ощутил эту реальность – ушами, глазами – в своем каком-то там виде. Он встретился с этим буддистом, они поговорили; буддист одобрил его поиски и в целом признал этот его опыт. Он дал ему несколько советов, как поменять свою жизнь, каким образом перевести свою жизнь больше в гуну благости, и тот отказался от мяса, еще что-то такое… Но, прощаясь, этот ринпоче сказал: «Я не знаю, что это значит. Я никогда ничего подобного не испытывал из того, что ты описал, и в принципе не знаю, что это значит. Я могу только одну вещь сказать: я вот смотрю на тебя и рядом с тобой вижу Кришну. Я не знаю, что это значит, но…» (Смех в зале.) Ну и тот, естественно, тоже не знал, что это значит. И дальше у него был любопытный путь: он стал встречаться со всеми, он пытался искать… Ну, то есть, ему понравилось, но он пытался найти какое-то объяснение, или какое-то понимание, или какую-то систему, или каких-то людей, которые могли бы ему этот опыт истолковать. И он встречался с садху: с Папой Римским, со Шри Шри Рави Шанкаром, Далай Ламой, еще с кем-то… Ну, с самыми знаменитыми гуру. Он ценил каждого из людей, с которыми встречался, но при этом у него оставалось некое чувство неудовлетворенности, или неполноты. Потом, после того, как он встретился со всеми, с кем можно, он стал ездить в разные знаменитые святые места: он поехал в Мекку, в Иерусалиме был, в Индию ездил, еще где-то был… Но переворот у него произошел, когда он приехал в Майяпур и пожил две недели в храме ИСККОН: все стало на свои места. И тогда он вспомнил, что ринпоче увидел рядом с ним Кришну. (Смеется.) Он во время киртана в храме он испытал нечто, приблизительно подобное тому, что он испытал в первый раз, и «все совпало». Сейчас он каждый ежедневно читает «Шримад-Бхагаватам» Шрилы Прабхупады по несколько часов в день, и уже чуть ли не наизусть его знает. Ну, то есть, это, вот… просто так, чтобы вас порадовать… (Смех в зале.) Что вы не одиноки.
И это, собственно, третья вещь, о которой мне хотелось сказать. Чтобы подготовить нас к получению опыта, чтобы этот опыт был не придуманным, не просто какой-то ментальной накруткой, когда я возбудил себя определенным образом, придумал что-то (то, что в христианстве называется «прелестью» – «что-то, что прельщает меня»), какие-то придуманные вещи, когда человек воображает опыт… Чтобы опыт был нормальный, нужно, чтобы была база шастр, потому что именно серьезная база священных писаний поможет человеку правильно заниматься практикой, поможет ему правильно общаться с другими людьми. Это вторая вещь, которая меня очень сильно волнует. Этому, в частности, был посвящен ретрит в Джаганнатха-Пури по «Мадхурья-Кадамбини». В общем-то, я занимаюсь этим с, наверное, 1999 года, когда я в первый раз преподал «Бхакти-шастры; после этого я много раз возвращался к разным аспектам наших шастр. И третья вещь (она вытекает из второй) – это попытка превратить теорию в практику, в случае преданными – чтобы наше теоретическое понимание превратилось в какой-то живой опыт, в реальный опыт соприкосновения с сат, с трансцендентной реальностью, с вечной реальностью.
Я тоже пытаюсь над этим всем работать. В частности, меня очень волнует путь человека. Я вижу, как преданные всегда начинают свою карьеру в преданном служении за здравие, а кончают часто за упокой. То есть, ретиво начинают, с каким-то энтузиазмом, с каким-то пониманием: «Да чего тут, вообще… Да все хорошо! Все отлично! Шапками всех закидаем! На белой лошади въедем в духовный мир!» Потом как-то все сдувается, сдувается, сдувается, и непонятно что, и какое-то разочарование накапливается… И видно, что люди совершают одни и те же ошибки. Потому что ничего нового никто не изобрел, ничего оригинального никто не придумал; никаких оригинальных причин, почему у него не получилось, никто не назвал, – виноград, ясное дело, зеленый… Ну, то есть, виноваты все остальные. ИСККОН виноват, еще что-то такое… Это самый неблагоприятный вариант того, как это все проявляется.
И в этой связи у меня был в этом году замечательный месяц. У меня давно была попытка написать какую-то книгу… Вернее, даже не написать: сначала по заказу «Философской книги» преданные взяли какие-то истории из моих лекций и составили «108 историй из лекций Бхакти Вигьяны Госвами». Я заглянул туда, схватился за голову и сказал: «Ни за что! Только через мой труп!» Я сказал: «Лучше я сам напишу, чтобы было все нормально…» И я что-то писал-писал, писал какие-то отдельные вещи, отправлял, объяснял… это все было какими-то урывками… Но меня как-то не устраивало то, что получалось, и я думал: «Ну какой смысл во всем этом?! Этих историй – пруд пруди, все их рассказывают; в Интернете их столько плавает, что просто… Просто до зубной боли от всех этих притч, которые все уже знают…» В свое время меня очень поразила точность одного наблюдения Александра Блока. Он сказал, что «стихи в большом количестве – вещь невыносимая». В общем-то, притчи в большом количестве – это тоже вещь абсолютно невыносимая. (Смеется.) Потому что какая-то каша возникает из всего этого: вроде бы все хорошо, но непонятно, что со всем этим делать… Я пытался каким-то образом что-то с этим делать – просто чтобы помешать «Философской книге» издать это «108 историй из лекций Бхакти Вигьяны Госвами». (Смеется.) Но в этом году у меня появился один месяц, который я высвободил ценой нарушения каких-то обещаний, и у меня выстроилась эта книга, выстроилось понимание того, что нужно сделать и как нужно ее построить, чтобы толк был. То есть, у меня накопились какие-то малоизвестные истории – прежде всего, из «Махабхараты», из ведической традиции, – которые как бы помогают человеку идти по этапам духовного пути. Потому что одна из основных проблем – я много говорил об этом здесь, в ИСККОН, – то, что человек слишком много и слишком хаотично получает знания. Вместо того чтобы получать то знание, которое ему нужно на этом этапе его духовного развития, он получает все сразу, и он превращается… Возникает некий цинизм, много проблем из-за этого возникает. То, что люди беспорядочно слушают – это наша большая проблема, и мне хотелось как-то выстроить эту вещь, – с пониманием того, что на каком этапе своего духовного развития человеку нужно усвоить. Я очень интенсивно работал, по много часов в день (по семь-восемь часов, иногда больше) над тем… Правда, она все равно еще не доведена до уровня… Ну, посмотрим. В принципе, там много уже сделано.
И в связи с этим тоже кое-что мы делали. У нас только что закончился ретрит в Магдалиновке, кто-то из вас был там (несколько человек), и мы пытались говорить о медитации – о том, что такое медитация в приложении к медитации на Кришну. Я рассказывал историю Акруры, историю его путешествия к Кришне. Потом у нас был ретрит на Алтае, где я тоже пытался об этом рассказывать…
Это примерно то, чем я живу, над чем я размышляю, в чем я вижу свое служение всем вам, Шриле Прабхупаде и своему Гуру Махараджу. Вот эти три как бы такие объемные, большие сферы, в которых я пытаюсь действовать. Я буду очень счастлив, если вы будете подключаться к этому. Я благодарен тем из вас, кто так или иначе уже участвует в каких-то проектах, – прежде всего, в проекте «Гита-нагари», построении Университета. Есть еще четвертая вещь, но она немножечко впереди, – это, собственно, община, возникновение более организованной общины, но мы поговорим об этом в приложении к нашей группе чуть-чуть попозже. Я благодарен «Госвами Букс» под руководством Мандали, Раса Бхавани, Шьямананды прабху, которые выпускают какие-то книги; «Студии», которая очень активно штампует диски с какими-то подборками, еще с чем-то… Я очень благодарен тем преданным, которые занимаются наставничеством здесь, в нашей общине, – прежде всего, Ядурадже прабху, который очень многим преданным помогает и ученикам моим помогает здесь на таком формальном уровне. Это касается третьего аспекта миссии – то есть, непосредственно наставничества, помощь в том, каким образом люди продвигаются. Я очень благодарен Ананта Шри прабху и его замечательной команде в Ашраме Бхактиведанты в Юрлово, потому что я вижу, как преданные растут там и как люди довольны ими, когда они выходят оттуда (по крайней мере, они очень зрелые люди). Я очень благодарен Ашраму санкиртаны, там тоже много всего происходит. Сейчас Ядурадж прабху там поселился, и они открывают какие-то филиалы Ашрама – даже до Иркутска доехали. Я, безусловно, очень благодарен Садху Прие прабху за то, что он поддерживает все тут, и Вишнурати прабху за то, что он занимает огромное количество людей в служении. Я благодарен всем-всем вам за то, что вы повторяете как минимум 16 кругов Харе Кришна маха-мантры на четках каждый день. (Смеется.) Если меньше, то тоже ничего, – с чего-то надо начинать. Я, безусловно, благодарен Бхакти Ананта Кришне Махараджу за его ашрамы, за его храмы, за его энтузиазм; бхакти-врикшам, которые тоже растят людей… Но мы поговорим об этом чуть-чуть позже. Я сейчас хотел, чтобы мы в течении минут… У нас же есть время? Вы же не торопитесь? (Смех в зале.) «Гита-нагари» – это Дина Чайтанья прабху… Да, я очень благодарен Нирмалу Канти прабху за то, что он собрал просто совершенно потрясающую команду. Максим тут есть, он возглавляет сейчас эту команду, просто совершенно потрясающую команду, с таким настроением… (Неразборчиво) матаджи за то, что она тоже делает… Фонд социальной помощи – ему отдельная благодарность… «Пища жизни» – именно вот этот вот дух, потому что они вместе все делают, добровольно… очень здорово! И то же самое – в храме Джаганнатхи: тот дух, который Бхакти Ананта Кришна Махарадж с собой несет – это очень, очень изумительные вещи. Я не знаю, забыл я кого-то или не забыл, но мы еще поговорим относительно Парамананды Пури… Према дас?.. Я сказал! Мы попозже еще поговорим относительно Парамананды Пури, его образовательного проекта. Пока, может быть, какие-то вопросы есть? Да, «Общее дело» тоже… И еще я очень благодарен – я хотел еще одну вещь сказать – людям, которые создают вокруг себя определенную атмосферу: атмосферу любви, заботы, служения… Это, может быть, самое главное. И таких людей здесь немало: я уже говорил об Ашраме Бхактиведанты, где это очень сильно проявлено, о других каких-то проектах… Хотел упомянуть Шатругну прабху – это молодой преданный, и мне сейчас рассказывали о том, как он здорово провел выезд где-то восьмидесяти совсем новых людей на источники в горах Кавказа: все выпили воды и таинственным образом стали повторять Харе Кришна. (Смех в зале.) Просто потому, что возникла правильная, хорошая атмосфера.
Нет вопросов никаких? Все ясно?
Вопрос: А что это за книга, о которой Вы говорили?
БВГ: Она еще… Не будем – я и так слишком много о ней говорил, лучше раньше времени не говорить… Но зато выходит другая книга. Она называется «Уроки любви». Некоторые люди ее уже подпольно читали – мне сегодня об этом сказали – в самиздатовском варианте. Она буквально через дней десять выйдет. Эта книга – истории о Шриле Прабхупаде с какими-то моими комментариями, с какими-то моими молитвами, обращенными к Шриле Прабхупаде… Я надеюсь, что она вам понравится. Очень скоро она тоже будет. А остальное когда будет – тогда будет. Там надо сначала доделать все… Просто я хотел сказать, что я как бы потихонечку в этом направлении двигаюсь – чтобы больше заниматься какими-то такими вещами…
Да, и в связи с этим также Мангала Пати прабху в Джаганнатха Пури проводит курсы по изучению санскрита. Они изучают санскрит с небольшой группой преданных – это тоже какая-то часть Миссии. Завтра я еду в Нижний Новгород, где наши преданные-ученые, редколлегия журнала «Вайшнавизм: открытый форум», и я с ними буду встречаться. Мне хочется сделать этот журнал постоянным, на таком хорошем уровне. То есть, это все входит в рамки того, о чем я говорил вам, что я пытаюсь делать.
Может, какие-то вопросы есть?
Вопрос: (Не слышно.)
БВГ: Я не создаю методологию. Методологию создал Шрила Рупа Госвами и Шри Чайтанья Махапрабху, а я просто пытаюсь понять, как ее приложить в наших условиях, в эпоху развитой Кали-юги. Победившей Кали-юги.
Вопрос: Как мы можем Вам в том помочь?
БВГ: Побыстрее дойти от шраддхи до премы. (Смех в зале.) Ну, или хотя бы до ништхи, потому что после ништхи все уже легко, с песнями… До ништхи все сложно.
Вопрос: Вы можете рассказать еще что-то… (Не слышно.)
БВГ: Я поговорю об этом. Спасибо, Наяна Сундари. Это важный вопрос, мне хочется чуть-чуть позже об этом сказать. Это как раз, в сущности, наставническая тема и мне хочется поговорить об этом попозже. Я держу это в уме.
Вопрос: В последнее время много говорится том, что нужно жертвовать деньги для строительства нового храма. Я хотел спросить у Вас: когда покупалась земля в Химках, Вы не планировали, может быть, в будущем построить храм на этой земле?
БВГ: Дело в том, что есть некоторые серьезные ограничения для этого. Первое естественное легальное ограничение – строительство храма подразумевает общественные слушания. И мы знаем, что это такое. То есть, прежде чем мы получим разрешение на это, надо пройти общественные слушания, а мы их никогда не пройдем. В свое время, когда был тот большой проект, результаты общественных слушаний не были обязательны, и поэтому мы как бы получили негативный результат, но вместе с тем мы продолжали идти по этому пути. А с тех времен ситуация поменялась, и нужно именно некий позитивный результат – а его никогда не будет: всегда найдется кто-то, кто скажет, что «Баба Яга против». И сколько бы мы ни говорили о ведическом происхождении Бабы Яги, никто нам не поверит. (Смеется.) (Слова «баба» и «Яга» – они все ведического происхождения.)
Это одно естественное ограничение. Второе ограничение (и это то, что, в общем-то, не воодушевляло многих людей из Москвы даже по поводу нашего первого проекта, с которым мы шли) – это то, что все-таки Москва очень большая, и ехать куда-то за город сложно. Большая часть религиозных организаций решают эту проблему просто: они покупают какое-то здание, и когда оно куплено, то, в принципе, там не нужно проходить общественные слушания, оно им принадлежит. Там все равно нужна какая-то легализация, но она гораздо более упрощена. То есть, вторая причина – и она не менее важна – то, что в Москве нужно какое-то здание, причем не просто в Москве, а недалеко от метро. Это реальность, и тут ничего не поделаешь. Я понимаю, что Вам от Зеленограда туда ближе ездить, но из другого конца – из какого-нибудь Чертаново или еще откуда-нибудь – туда дальше ездить, чем из Зеленограда. Поэтому должно быть что-то такое, что устраивало бы всех.
Есть еще другие моменты, но это, пожалуй, две самые главные причины. Я думаю, что это вполне реальная вещь. Как-то все движется. Может быть, не так быстро, как хотелось бы… Ну, посмотрим. А там тоже будет храм, но просто там тоже есть свои ограничения, и все-таки логичней кажется по-другому все это мыслить. Посмотрим…
Вопрос: У меня вопрос, который касается первого блока. (Не слышно.)
БВГ: Прежде всего, сектантское настроение, или вот эти проявления сектантства: агрессивность, фанатизм, пренебрежительное отношение к другим, отсутствие уважения – это следствие слабой веры и инстинктивного желания защитить эту слабую веру с помощью каких-то таких внешних вещей. Собственно, самым лучшим средством является укрепление веры: если вера будет сильная, то у нас не будет потребности проявлять эти странные формы поведения, мы сможем уважительно относиться к другим; мы не будем бояться, если будут говорить что-то, задевающее наши чувства, мы сможем людей ставить на место. Собственно, всегда все проблемы человека – из-за одной вещи: из-за какой-то внутренней неуверенности, из-за страха, из-за чувства какой-то незащищенности… Люди все глупости делают из-за этого. И проявление сектантства – это тоже специфическая форма некой внутренней незащищенности, или неуверенности, вот в этой сфере. Когда человек уверен внутри, то у него нет необходимости всем доказывать, что это самое лучшее, ненавидеть других или какие-то совсем уж дурацкие вещи делать (как, к сожалению, принято в некоторых религиозных ответвлениях), ругаться с другими… Потому что мы можем видеть… Парадоксальная вещь! И это – самое печальное, что есть: упрек, который выдвигают атеисты против всех религий – то, что вы все говорите о мире, о любви, о благоденствии, но в то же время религия, пожалуй, больше всего раздоров внесла в этот мир. И Шрила Прабхупада именно таким образом формулирует первую цель ИСККОН: он хочет, чтобы ИСККОН, проповедуя некие универсальные духовные принципы, смог примирить противоборствующие силы. Но мы, к сожалению, видим, что мы не можем эти противоборствующие силы примирить даже внутри, не говоря уже о том, чтобы примирять их снаружи. Почему? Именно потому, что мы по-прежнему мыслим на уровне вот этой дуальности: хорошо – плохо, люблю – не люблю, мое – чужое. Если человек утвердился в каком-то другому взгляде, когда нет аханкары, ложного эго, нету этого «мое» (потому что продолжением «я» всегда является «мое») и когда человек видит, что есть Бог и мы все – частицы Бога, и, проявляя любовь к Нему, я должен проявлять ее ко всем остальным, не осуждая никого, не измеряя никого… То есть, иначе говоря, когда люди достигают уровня ништхи, смирения и терпения, тогда они перестают быть сектантами. До ништхи мы все немножечко сектанты.
Поэтому Шрила Прабхупада говорил, что Общество ИСККОН – для мадхьяма-адхикари. Уровень мадхьяма-адхикари начинается с ништхи, со ступени ништхи. И человек может очень быстро прийти на этот уровень, если у него есть правильное общение и если он действительно учится общаться с другими людьми правильно, если он проповедует правильно. Потому что настоящая проповедь значит уважение к другим, уважение к их взглядам, уважение к их точке зрения, способность выслушать другого человека, понять другого человека, принять внутрь другого человека… То есть, вывести из сферы такого конфликтного комплекса неполноценности.
Вопрос: Есть ли у Вас планы на книгу, подобную «Кришна входит в Матхуру»?
БВГ: Есть. У меня много планов, и теперь мне нужны только ваши благословения, и больше, чем благословения – некое, что ли… Ну, просто отпустите меня, чтобы я книги писал. (Смех в зале.) Дайте мне… Чтобы время для этого было. Потому что невозможно урывками это делать – для этого нужно погружение. Я научился урывками многое делать: урывками есть научился, урывками лекции готовить научился, урывками семинары готовить научился, урывками йогой заниматься научился… Но вот с этим как-то не получается. Или тогда уже чтобы я научился и писать урывками! Одно из двух…
Вопрос: (Не слышно.)
БВГ: Спасибо Вам за эти попытки.
Продолжение вопроса: (Не слышно.)
БВГ: Это правильно: мы, безусловно, помогаем себе выстроить что-то внутренне, ставя себя в определенные внешние рамки. Это, безусловно, так. Например, одежда или тилака – это все напоминает нам о том, кто мы есть, помогает правильно сформировать наше эго. Но, пожалуй, самую важную роль в понимании своей природы играет правильное общение (если говорить о каких-то, опять же, внешних вещах). Внутренние вещи – тоже понятно: есть интроспекция, самоанализ, изучение священных писаний, которое на санскрите называются свадхьяя, когда я изучаю священные писания и пытаюсь понять, что это значит для меня. Но если говорить о самой мощной вещи… Смотрите: речь идет о том, чтобы правильно сформировались наши представления о том, кто я есть. В современной культуре людям агрессивно навязывают извращенные представления о том, какова природа человека и что должен делать человек. Агрессивно навязывают, поэтому все люди запутаны. Ведическая культура отличалась тем, что человеку все в ведической культуре помогало сформировать здоровое эго, – начиная с того, что человек рождался и сразу получал не только свою маленькую семью, отца и мать, – он сразу получал большую семью, весь свой род, длинную генеалогию со многими-многими поколениями, он получал некоего риши (мудреца, который стоял в основе готры)… То есть, он появлялся на свет с большим количеством уже правильных самоотождествлений. Ему объясняли, каким образом должен действовать мужчина, и он видел, как действует мужчина, глядя на отца, на других членов своей семьи мужского пола; он видел, как действует женщина и как должна действовать женщина. Тогда, к счастью, не было ни Интернета, ни каких-то других средств массовой пропаганды, и обучение происходило в обществе. В любом случае, правильное формирование, формирование здорового «я» и правильных представлений о себе возможно только в обществе, потому что наедине с собой это невозможно. Если я вступаю в правильное взаимодействие с другими людьми – с учетом, опять же, их природы и своей собственной природы, – мне легче понять и ощутить счастье от этого, естественность всех этих взаимодействий. То есть, иначе говоря, если мы общаемся в обществе, где подчеркивается этот момент – то, что нужно быть самим собой, не нужно притворяться, не нужно изображать из себя чистого преданного, не нужно изображать из себя ничего: нужно быть тем, кто ты есть, но при этом проявлять лучшие качества своей природы и проявлять глубинные качества своей природы – служение… Потому что мы знаем, что дживера сварупа – это даса даса анудаса: внутри я есть слуга, кришна нитья дас – вечный слуга Кришны. И, одновременно с этим, мы также правильно выстраиваем эти взаимоотношения – то есть, мы ожидаем от мужчины, что он, прежде всего, будет принимать на себя ответственность за других, защищать других; от женщины – то, что она будет служить другим, прежде всего – своим близким, детям… Ну, и так далее. И, одновременно с этим, мы реализуем свою духовную природу. То есть, на мой взгляд, самое главное – это правильное взаимодействие в обществе и правильные ценности, утвержденные в обществе. Прежде всего, это ценность того, что нам не нужно изображать из себя никого: не нужно изображать из себя брахмачари, если я толком не брахмачари… Надо занять свое естественное положение. То есть, иначе говоря, это в значительной степени дело общества, но, безусловно, правильно построенного общества. Современное общество не построено правильно, не структурировано правильным образом: люди не очень знают свои обязанности, не понимают, что и как нужно делать… Поэтому Шрила Прабхупада говорил, что некая другая, неисполненная часть – это формирование некоего здорового общества. И это то, о чем я хотел говорить в оставшееся время. Спасибо вам, я еще скажу несколько слов по этому поводу. Я сейчас отвечу еще на оставшиеся два вопроса…
Вопрос: Скажите, пожалуйста, будет ли возможность у преданных слушать Ваши лекции по «Шримад-Бхагаватам»?
БВГ: Ну, я надеюсь. Да, будет.
Вопрос: (Не слышно.)
БВГ: Я скажу об этом. Я специально это оставлял на конец. Это как раз то, что касалось нашего социума… Про бхакти-врикши я скажу.
Продолжение вопроса: (Не слышно.)
БВГ: Хорошо, я скажу немножко об этом.
Вопрос: Харе Кришна, Гуру Махарадж! Скажите, пожалуйста… Духовный учитель советует ученику получать общение… (Плохо слышно.) Скажите, если у ученика не получается, не складываются эти отношения, но естественным образом все равно у ученика есть отношения со старшими преданными, от которых он получает реальный духовный прогресс… Скажите, пожалуйста, если ученик не поддерживает отношения с кем-то, с той личностью, кого посоветовал духовный учитель, является ли это гурор-авагьей?
БВГ: Нет, не является. В нашей жизни, к сожалению, невозможно избежать некоего формального элемента, но любой нормальный человек старается свести какие-то формальные вещи к минимуму. Мне иногда приходится сидеть в каком-нибудь Президиуме, и я думаю: «Что я тут вообще делаю, в этом Президиуме?..» Но я понимаю: да, надо посидеть… Особенно в том, что касается духовной практики. В духовной практике места для формализма нет. Наша жизнь слишком короткая, чтобы растрачивать ее на формальные вещи. Там, где нужны формальные вещи – ну, надо какую-то роль сыграть, формально как-то что-то сделать… Но как принцип такие вещи надо сводить к минимуму, и уж тем более это относится к отношениям с наставником. В этом нет абсолютно ничего зазорного, потому что это индивидуальная вещь, и это вопрос сердца.
И давайте я немножко поговорю обо всем этом, потому оно все к этому сводится… Ну, тут как бы важная тема, которую мне хотелось затронуть. Мы сказали – и я говорил об этом в новогодней лекции – о неких естественных элементах, этапах пути. Сначала есть проповедь, или знакомство, первый интерес. Этот первый робкий интерес к сознанию Кришны, по идее, должен перерасти в желание систематически обучаться, – то есть, в желание получать образование в каком-то систематическом ключе. И если образование пройдено правильно, если действительно человек понял смысл того, чему его пытались научить преподаватели, то следующий этап – это наставничество, или общение в какой-то небольшой группе людей с человеком, который поможет идти по духовному пути. Если отношения с наставником строятся правильно, то далее следует четвертый этап, когда естественным образом у людей возникает желание жить вместе; возникает некое структурированное общество, некая здоровая общественная среда. То есть, это то, как в идеале все должно быть построено и в нашем Обществе, к чему оно должно приводить: хорошая, правильная проповедь возбуждает интерес в человеке и побуждает его получать систематическое образование; систематическое образование подводит его к необходимости принять какую-то личность, которая будет помогать на практическом уровне применять эти истины в жизни; далее, если эти отношения формируются правильно, людям будет очень легко жить вместе, вместе защищать друг друга, помогать друг другу заниматься духовной практикой, исполнять какие-то свои обязанности… То есть, возникнет какая-то община, когда люди будут селиться вместе. Это четыре естественных этапа.
Сейчас я сначала поговорю о Москве, как это видится здесь, в Москве, а потом поговорю, соответственно, о наших с вами делах и наших с вами задачах, которые здесь возникают, – в частности, о бхакти-врикшах и обо всем остальном. В Москве что есть – и оно все в каком-то таком динамичном, достаточно развивающемся состоянии, но при этом нельзя сказать, что все доделано…
Я говорил, что первое – это проповедь. Проповедь должна быть правильной – то есть, с одной стороны, актуальной для людей, не фанатичной, открытой, широкой, очень доброжелательной, но, с другой стороны, она не должна приводить к некому расслоению и утрате нашей идентичности, утрате каких-то высших целей. Мы пытаемся что-то сделать по этому поводу. В принципе, мы все знаем, когда Аударья Дхама прабху переодевается в Олега Геннадьевича Торсунова, то он это делает. Потом он опять переодевается и опять становится самим собой. Что любопытно, что некоторые преданные, пришедшие через него, его вайшнавского имени даже не знают, – они по привычке его Олегом Геннадьевичем называют.
Вторая вещь – это, собственно, образование, и тут мы говорили о «Гита-нагари».
Третья вещь – это наставничество. Наставничество должно протекать в храме. Тот вопрос, который Валлабха прабху задал о храме в Москве… Храм должен быть центром наставничества. И почему наставничество необходимо? Мне несколько очень важных вещей хотелось по этому поводу сказать. Потому что только в небольшой группе людей, близких друг другу по духу и по настроению, могут возникнуть отношения, которые помогут человеку пройти через какие-то препятствия, преодолеть препятствия, и он сможет по-настоящему сформироваться как личность. Именно в небольшой группе. В той группе, которая у нас есть сейчас, мало что можно сделать, кроме того, чтобы поставить некоего человека в оранжевых одеждах в центр и смотреть на него. По-разному. (Смеется.) То есть, большая группа людей хороша, но она… Скажем так: вот это примерно, насколько я понимаю, максимальный размер группы, где у людей еще могут быть какие-то связи. По оценкам людей, изучающих социальную динамику, где-то сто пятьдесят человек (ну, максимум двести) – это то количество, когда люди еще могут ощущать себя как родственники, как члены какой-то одной большой, расширенной семьи. И в этой группе всегда будет напряжение, всегда кто-то не будет любить кого-то, кто-то будет коситься, кто-то будет говорить: «Да что он тут делает?», садиться в другой конец комнаты от него… То есть, никогда не будет совсем такой уже идеальной среды, всегда будут какие-то трения. Это понятно: люди разные. Следующий уровень – это примерно сорок-пятьдесят человек, когда возможно наладить абсолютно полное доброжелательство, когда все люди… «Ну да, он хороший. И я хороший. Мы все хорошие!» То есть, максимальный размер группы, какой-то команды без внутренних трений – это где-то сорок-пятьдесят человек. Настоящие какие-то вещи, когда действительно по-настоящему можно воодушевлять друг друга, происходят в небольших группах, не превышающих пятнадцать-двадцать человек. Собственно, бхакти-врикши по этому принципу созданы, и наставнические группы тоже по этому принципу должны функционировать. Где-то пятнадцать-двадцать человек, когда люди, близкие друг другу, собираются вместе, и у них появляется дружба. Дружба реально значит, что они просто «на одной волне» действуют. Без такого окружения практически невозможно духовного прогрессировать. Только в таком окружении человек может чувствовать себя защищенным, потому что у него есть вот эта небольшая группа людей, про которых он все знает, переживает за них, и у них есть тесные связи. Именно в такой группе людей человек сможет преодолеть какие-то проблемы, препятствия; там всегда есть старший человек, который помогает. Поэтому в высшей степени важно, чтобы каждый человек, который хочет духовно прогрессировать, не довольствовался тем, что у него есть некий полумифический духовный учитель, который проявляет себя раз в год, спускаясь откуда-то из высших сфер, и все это сопровождается громами и молниями, лепестками с неба и другими пиротехническими эффектами. (Смех в зале.) Это все хорошо (для всех, кроме того, кто там сидит), но это все, так сказать, не то, что даст нам духовный прогресс. По-настоящему человек может духовно развиваться в небольшой группе людей, и поэтому программа бхакти-врикш в высшей степени важна. Мне очень нравится то, в каком направлении она эволюционирует, – то, что Ангира Муни прабху именно вот этот наставнический компонент бхакти-врикши подчеркивает (не просто проповеднический, вот этот «первичный», а именно наставнический, чтобы эти отношения углублялись). Поэтому я полностью поддерживаю это, потому что сам принцип важен. При этом нужно понимать, что бхакти-врикши – это одна из форм, не обязательно единственная форма; могут быть и другие формы, без какого-то деления или еще без чего-то. На мой взгляд, то, что сделал Вишнурата прабху в своем департаменте – это где-то, как-то, до какой-то степени такая вот нама-хатта или бхакти-врикша. Ну. То есть, это много. То, что сделал Нирмал Канти прабху в своей команде «Пища жизни» – это, в общем-то, тоже такого рода группа, которая одновременно занимается общим делом, чем-то хорошим, со своей миссией, со своим духом, со своим настроением. Может быть, там нет еще такого элемента наставничества, но в целом…
Я хотел у вас спросить, кто из числа здесь присутствующих участвует в бхакти-врикшах? Кто – в каких-то нама-хаттах или каких-то наставнических группах? Кто – в каких-то других образованиях, типа «Студии “Госвами.ру”», или «Госвами Букс», или «Пища жизни»?.. А кто нигде не участвует? Ну, не так много… То есть, что мне хочется сказать – что это очень важная вещь, и нужно понимать, что именно в контексте такого общения мы сможем помогать другим, у нас возникнут вот эти отношении между старшими, равными и младшими очень естественным образом, не искусственно. Но, отвечая на вопрос Премаварши прабху, это должно быть в высшей степени естественной вещью, когда у человека есть просто естественная близость к другому человеку, когда мы «на одной волне» находимся. У нас часто возникают какие-то образования, когда мы собираемся просто «по долгу службы», «по выслуге лет». В свое время я очень любил Курта Воннегута, и в «Колыбели для кошки» у него есть замечательный термин для этого. Он смеялся над такими играми людей и говорил, что люди собираются по каким-то внешним признакам и пытаются общаться, и это бывает очень искусственно. Например, выпускники химического факультета Московского Государственного Университета какого-то года собираются… И Курт Воннегут называл это «гранфаллоном». Я не знаю, что это значит… То есть, я знаю, что это значит, но я не знаю, откуда он взял это слово. Оно очень такое сочное, «припечатывает»: гранфаллон! И иногда наши посиделки тоже напоминают вот этот гранфаллон: людей, в общем-то, ничего не объединяет, люди объединены просто по формальным признакам. И не идет, энергия не течет, творчества нет! Хочется галочку поставить и убежать и заниматься чем-то, что интересно делать.
Так вот, почему в этих группах не может быть места для какого-то формализма – именно потому, что они должны быть построены на принципах этой саджатии, на принципах близости, на принципах того, что люди «на одной волне», чтобы в конце концов пробуждалось желание делать что-то, чтобы люди хорошо понимали друг друга, на одном языке друг с другом говорили. Это очень важно делать, и я хочу попросить всех тех, кто еще не в таких группах, кого-то поискать и найти кого-то. Я говорил, что есть Ядурати прабху, он помогает людям… Но это не нужно воспринимать, как некое новое крепостное право – оно естественно должно быть, на принципах естественной близости, понимания естественного уважения. Но при этом такое формирование возникнет, если люди очень хорошо понимают необходимость этого и у них есть уважение к более старшим, если нет желания как-то оградить свою независимость, а есть понимание: мне это нужно, и я готов принимать авторитет какого-то человека (пусть не абсолютно, но каких-то рамках), потому что у него есть более глубокий опыт, и он может поделиться этим опытом, он может мне что-то дать, это нужно мне. И, в связи с этим, у нас есть наша большая группа, и эту большую группу собрали Мандали, Раса Бхавани, Ананда Пури, Шьямананда, – они на этом уровне являются как бы такими координаторами-информаторами: они информируют всех, у них есть база данных, рассылка; они собирают эти мероприятия; в течение многих лет они на теплоходе проводили мероприятия, сейчас они собрали вот это вот мероприятие; все вьяса-пуджи они делают… И это очень здорово. Парамананда Пури прабху начал вместе с группой людей (не только Парамананда Пури – Радха Чаран прабху, Ачинья Кришна прабху) образовательную тему, и сейчас будет следующий набор, на второй курс, – для людей, которые хотят подготовиться к получению пранама-мантры. Скажем так: все знают, что есть программа на пранаму, но если люди прошли эти восемь очных занятий, то можно не делать эти заочные задания, потому что это – эквивалентные вещи. Задача-то всего этого только в том, чтобы побудить людей вступить в какое-то близкое общение. У меня всегда сердце кровью обливается, когда я вижу, что человек в одиночестве находится, и мне всегда нужно дополнительную энергию туда вливать; но если при этом я вижу, что, например, этот человек в Юрлово находится – я очень счастлив. Или если человек в бхакти-врикше – хорошо, замечательно! Особенно, если он действительно играет активную роль и помогает другим в бхакти-врикше расти и подчеркивает вот этот наставнический аспект общения.
Так что вот эта третья вещь, наставническая, очень и очень важна, и мы пытаемся ее сформировать. Сейчас из числа учеников, которые в Москве – Ядурадж прабху, я о нем уже говорил (но он как бы шикша-ученик, он считает себя учеником Шрилы Ниранджаны Махараджа); Анируддха прабху – он занимается этим, у него есть своя наставническая группа под руководством и в рамках большой нама-хатты Медини Пати прабху. Я даже не знаю, кто еще в таком качестве признанный наставник здесь, но, безусловно, есть Ашрам Бхактиведанты в Юрлово, где есть свои наставники; есть Ашрам Санкиртаны, где тоже есть свои наставники наставнической группы. И тут нужно понимать, что это не обязательно должны быть ученики того же самого учителя. Не обязательно: у нас большая семья, и если вы чувствуете близость к какому-то другому старшему преданному, он дает вам защиту, помогает вам – замечательно! Главное, чтобы такой человек в вашей жизни был. Те, кто все-таки нигде не находится – пожалуйста… Есть матаджи Раса Бхавани, она ведет базу данных, и Вы, пожалуйста, ей туда… Там есть в базе данных эта графа – какая группа, какая бхакти-врикша, или еще что-то?.. Если этой информации нет – вы, пожалуйста, дайте ее матаджи Раса Бхавани, чтобы это было понятно, и если кто-то еще никак не участвует в этом, ни в какой группе, то тоже подойдите сюда и сообщите. Скажите: «Я, вот, потерялся… Мое правильное эго не формируется, и мне нужна какая-то группа людей…» (Смеется.)
И, отвечая на ваш вопрос о том, каким образом можно помочь людям прогрессировать… А помогать прогрессировать можно очень просто: нужно понимать, что наставничество – это не какая-то привилегия, не какое-то положение, а это реальная помощь духовному учителю в том, чтобы как-то помогать на более близкой дистанции своим младшим духовным братьям и сестрам. Поэтому, в конечном счете, все люди, у которых есть какой-то духовный опыт, могут быть наставниками в рамках своего духовного опыта. Трагической ошибкой будет, если человек будет пытаться учить чему-то, что не подкреплено его опытом, но также ошибкой будет не пытаться ничему учить других и помогать другим, если у меня есть какой-то опыт, если у меня есть чем поделиться, а я тем не менее пытаюсь это скрывать. Поэтому, в конечном счете, нам нужно сформировать эту систему и в целом вот эту вот культуру того, что мы рядом, и если я вижу какого-то человека, который принимает меня, я должен ему помогать. В этом смысле многие люди действуют совершенно неформально. Например, Мадана Мохан прабху. Я знаю, он помогает очень многим людям, и при этом он боится, что, не дай Бог, его назовут каким-то наставником. Но он это делает. И в этом – основное настроение, и это настроение должно как-то у нас быть. Нужно понимать, что каждый может кому-то помочь – хотя бы воодушевить кого-то, кого-то подбодрить. Видим мы, что человек чернее тучи ходит – ну, надо спросить его: «Что такое? Почему ты цветом Кришну напоминаешь? Слишком сильно медитируешь на Него, или есть еще какие-то причины?..» (Смех в зале.)
И есть еще четвертый, самый близкий уровень, на котором у человека есть обычно не больше двух-трех близких людей, которые могут реально не просто воодушевить, а дать эмоциональную защиту, особенно в сложные моменты. Такие люди тоже должны быть, но это идеальная ситуация.
Мы формируем сейчас эту систему. Мне не хочется формировать (тем более – в Москве) какую-то отдельную наставническую систему. Я, например, очень счастлив, когда такие преданные, как Анубхава Кхолавеча Шридхар заботятся о людях, или Ишани, или Эканта… Кто у нас еще есть как наставники?.. Тунгавидья-сакхи, Прабхупада прабху, или Мукунда Мурари в Марфино… Я очень счастлив, когда вы у них находитесь. Цените, пожалуйста, эти отношения, и старайтесь их углублять. Я наблюдаю за тем, что на нама-хатте у Медини Пати прабху происходит, и тоже вижу свой рост. Сейчас там Даяниддхи и Гамбхира прабху помогают ему в этом, Према Раса, конечно же… То есть, вот этот некий мой посыл.
Сейчас я назвал какие-то группы людей, которые существуют, – это уже действующие проекты; пожалуйста, присоединяйтесь к ним. Пожалуйста, старайтесь активно в них участвовать – ведь это, прежде всего, нам нужно. Мы сможем правильно сформироваться как преданные, как счастливые преданные, именно в обществе людей, которые связаны друг с другом правильными отношениями и формируют в нас правильные ценности. Но самое главное – старайтесь найти группу близких по духу людей, вместе с которыми вы сможете что-то сделать и где вы встретитесь с человеком, которого вы примите как того, кто будет помогать вам в каких-то пределах на духовном пути.
Я ответил на вопрос про бхакти-врикши, или еще что-то нужно добавить? Хорошо.
Вопрос: (Не слышно.)
БВГ: Да, но, собственно, все эти разговоры превратятся во что-то реальное, живое только тогда, когда возникнут неформальные связи. Собственно, как это происходит – у людей возникает желание жить вместе, помогать друг другу вместе… Мы надеемся, что что-то вокруг «Гита-нагари» возникнет, еще что-то… Что я хотел сказать – что Враджарену прабху взялся за эту тему, его очень интересует эта тема; он собирает информацию, помогает людям встретиться друг с другом… Он как-то пытается осмыслить, как это нужно делать правильно, на основе богатого опыта ошибок в этом отношении. Потому что очень часто люди сходятся вместе, у них есть желание и потребность жить вместе и помогать друг другу, но при этом связей нету никаких, и люди находятся «на разной волне». Настоящая община может возникнуть только тогда, когда есть много очень общего, – прежде всего, общие интересы и какие-то общие… ну, множество горизонтальных связей, и люди понимают друг друга, доверяют друг другу.
Я ответил на Ваш вопрос? Еще Вы хотели что-то сказать?
Вопрос: Вы планируете продолжать «Код сампрадайи»?
БВГ: Да, я планирую продолжать «Код сампрадайи», только надо, чтобы все мои планы как-то… Ну, ничего – у нас с вами вечность впереди, так что… (Смех в зале.) Мы доведем до конца! Я исполнен решимости. И курс по «Бхагаватам» тоже.
Вопрос: Вопрос по первому блоку. Вы говорили про человека, который только через три года пришел в Общество сознания Кришны, потому что все было так завуалировано… (Неразборчиво.)
БВГ: Вы вуалируйте, но не слишком вуалируйте. (Смеется.) То есть, смысл в том, что… Во-первых, если люди уже приходят к вам, то это значит, что они уже вам доверяют, и это значит, что так просто их уже не отпугнешь. Людей пугает именно некая неизвестность, какая-то там шелуха, репутация, еще что-то такое… Прежде всего, люди – об этом Шачинандана Махарадж очень хорошо говорит – ищут духовности, но они боятся организованной религиозности, боятся некой формальности в этом отношении. Люди не любят догмы. Особенно сейчас. Было время, когда люди свободно принимали догмы, принимали на веру какие-то догматические утверждения… (Хотя я думаю, что никогда людям это не нравилось.) Но сейчас люди пугаются любых догм: все обожглись. И если мы не пытаемся им «впихнуть» какие-то догмы, а, наоборот, пытаемся разговаривать с ними с уважением и просто объяснять им как-то на уровне разума, а не на уровне догм («Поверь, или в аду будешь гореть!», или еще что-то такое), то люди не испугаются. Люди боятся догматизма (и правильно делают, что боятся!), люди боятся фанатизма, и люди боятся каких-то организованных форм религий, потому что они у них очень четко ассоциируются вот с этими вещами – с каким-то таким нерассуждающим принятием чего-то… Ну, в общем, с догматизмом. Поэтому нужно… Нужно вступать в диалог с человеком. Люди очень ценят этот диалог. Диалог значит, что я стараюсь услышать другого человека. Я не просто пытаюсь ему сказать что-то. Люди думают, что проповедовать – значит побольше всего сказать, чтобы все прямо… ну, вплоть до раса-лилы рассказать, а там уже пусть сам решает, хочет он в эту раса-лилу или не хочет. Но если нормально с людьми общаться, проявлять уважение, то они не будут бояться. Они даже скажут: «О, Харе Кришна, да? Оказывается, Харе Кришна – это Харе Кришна! А я думал, что это – Харе Кришна…» (Смех в зале.)
Как мне недавно рассказали вайшнавский анекдот. Но это реальность! Преданные где-то в девяностые годы какой-то первый фестиваль провели. Собралась масса каких-то странных людей. В какой-то гостинице, в каком-то совершенно внешнем месте… Какие-то странные люди, по-странному одетые, в каких-то странных этих самых… Преданные повторяли мантру, еще там что-то такое… Уборщица выбегает оттуда с квадратными глазами, и люди ее спрашивают: «Что такое? Что случилось?» А она такая: «Бандиты! Это бандиты! Это мафия!» Ее спрашивают: «Почему?!» – «Они ходят и говорят: “Тыща, тыща, три тыщи… Тыща, тыща, три тыщи… Тыща, тыща, три тыщи…”» (Смех в зале.) Она говорит: «Они каких-то женщин в заложницы взяли! Эти женщины сидят и говорят: “Грешная я, грешная я, грешная я…”» (Смех в зале.)
Вот так мы иногда выглядим со стороны…
Вопрос: Являются ли наставниками те, кто проводит обучающие курсы?
БВГ: Нет. Обучающие курсы – это обучающие курсы, а наставники – это наставники. Я объяснял, что у них разная природа. Со временем они могут и должны вырасти в наставников, но сначала нужно вырасти.
Вопрос: Гуру Махарадж, Вы когда-то давали лекцию по целям, которые Шрила Прабхупада написал в «Лиге преданных». И Вы, по-моему, говорили, что когда-то это будет расширено…
БВГ: Да, она уже где-то в работе. В каком-то первом варианте она уже есть, но я еще допишу… Да, я как раз думаю над этим. Фактически, там все уже готово, но нужно еще какие-то вещи дописать и осмыслить.
Все? Мы уже на час пересидели, но у нас еще двадцать минут осталось… (Смех в зале.) Это трансцендентная природа. (Смеется.)
Шрила Прабхупада ки – джай!
