Харе Кришна, дорогие вайшнавы!
Я поздравляю вас всех с днём явления «Бхагавад-гиты», днём, в который «Бхагавад-гита» сошла с лотосных уст Падманабхи, Господа Кришны. По сути дела, Кришна создал этот мир только для того, чтобы люди могли слушать «Бхагавад-гиту», ну и, естественно, «Шримад-Бхагаватам» и другие священные писания. Поэтому, прославляя «Бхагавад-гиту», Шанкарачарья называет Кришну именем Падманабха — тем, из чьего пупка вырос лотос этого мира. И он говорит, что вырос лотос этого мира, а с уст этого Падманабхи сошла «Бхагавад-гита». Этот мир не для чего другого не предназначен, этот мир нужен только для того, чтобы мы могли, соприкоснувшись с «Бхагавад-гитой», понять истину.
И «Бхагавад-гита» обладает этим особым качеством — сватах̣пра̄ма̄н̣йа, или способностью раскрывать истину без каких-то других дополнительных средств. Когда человек читает «Бхагавад-гиту», то он ощущает, что он соприкасается с истиной непосредственно. Ему не нужна для этого логика, ему не нужны для этого какие-то экспериментальные, опытные доказательства. Он чувствует: истина — вот она, тут.
Это примерно то, о чём Варшана сказал, когда рассказал про свой опыт чтения «Бхагавад-гиты». Я необязательно логически понимаю всё, необязательно восстанавливаю в памяти все тонкости комментариев ачарьев и Шрилы Прабхупады на каждый стих, когда я читаю, но ощущение того, что я вижу истину, я слышу истину, я чувствую истину. И главное — я вижу истину, потому что слова «Бхагавад-гиты» — это даршан, это не просто звук, а это даршан, явленный нам.
Поэтому этот день называется Гита-джаянти — днём, когда истина торжествует над невежеством, когда добро торжествует над злом, если выражаться привычными нам категориями, хотя мы знаем, что в каком-то смысле добро и зло относится к двойственности этого мира. И если мы хотим говорить о недвойственных категориях, то правильнее говорить о победе истины над невежеством, над неведением. И поэтому, понимаем мы или не понимаем, понимаем мы санскрит или нет, мы всё равно должны читать эти слова на санскрите и в переводе на русский язык. И постепенно-постепенно истина станет нами, она войдёт в нашу плоть и кровь. К сожалению, это происходит не так быстро. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Но, тем не менее, процесс этот неотвратим, если человек не мешает этому процессу вхождения истины вовнутрь.
Вчера только на обзорной лекции по «Шримад-Бхагаватам» я объяснял смысл слова веда, происходящего от корня вид. И этот корень вид имеет пять совершенно разных значений: вид-гьяна, вид-саттйам и так далее. Вид — значит «знать», вид — значит «существовать», вид — значит «воспринимать этот мир, получать какой-то опыт», вид — значит «описывать», вид-вичаране — глагол вид, который означает «размышлять», и в конце концов вид-лабхате — глагол вид, который значит «обретать».
И слово веда… Мы знаем, что «Бхагавад-гита» — это, безусловно, веда, это, безусловно, знание, потому что она сошла от Самого Кришны, с уст Самого Кришны. Слово веда означает не просто «знание», как мы привыкли воспринимать его. Знание — это нечто статическое, застывшее, это некая в большей или в меньшей степени мёртвая информация, которую мы в лучшем случае сможем когда-нибудь в жизни применить. Слово веда означает динамический процесс познания. Слово веда означает, описывает этот процесс познания, когда я, желая постичь истину, соприкасаюсь с этой истиной, которая реальность, она существует — вид-саттйам, и начинаю постепенно-постепенно сначала воспринимать эту истину, смотреть на неё, потом как бы постепенно размышлять над этой истиной, анализировать эту истину. И в конце концов весь этот процесс завершается кульминацией — вид-лабхате: веда, или знание, становится моим, то есть входит в плоть и кровь и определяет мой способ видения этого мира.
В конце концов, в этом смысл изучения «Бхагавад-гиты». Смысл изучения «Бхагавад-гиты» не в том, чтобы выучить какие-то стихи, сдать какие-то формальные в большей или в меньшей степени экзамены, а в том, чтобы научиться видеть мир так, как видит его Кришна. Кришна описывает в «Бхагавад-гите», как Он видит мир, как Он видит истину. И, настраивая себя, или приходя в резонанс с «Бхагавад-гитой», мы в конце концов обретаем этот способ видения мира и понимание того, что есть истина, что есть ложь, иллюзия, что есть дхарма, что есть адхарма, что есть праведность, а что есть отклонение от праведности, что есть добро, а что есть зло даже в материальном смысле этого слова. Это важные понятия. Кришна Сам об этом говорит в шестнадцатой главе «Бхагавад-гиты».
К сожалению, многие преданные, несмотря на формальную принадлежность к гаудия-вайшнавизму, не достигают этого. И для того, чтобы человек мог действительно утверждать с полным основанием, что он достиг последней ступени познания — вид-лабхате, когда веда вошла в его плоть и кровь и стала его призмой, сквозь которую он смотрит на мир, самой прозрачной, самой ясной, самой отчётливой призмой, — чтобы это произошло, нужна определённая степень интенсивности. Потому что наш материалистический взгляд на мир, хотим мы этого или не хотим, он подпитывается на протяжении дня множество раз: каждый раз, когда мы соприкасаемся с материей, когда мы наслаждаемся материей, а мы постоянно наслаждаемся материей. Когда мы видим какие-то прекрасные виды, слышим какие-то красивые материальные звуки и так далее, мы укрепляем свой материализм, мы укрепляем своё отождествление с материей и свою установку на наслаждение материей.
Чтобы произошла трансформация, необходимо соприкосновение с истиной с определённой степенью интенсивности. Если интенсивности не будет, то трансформация не произойдёт, потому что наши робкие попытки соприкоснуться с истиной будут полностью обнуляться или нейтрализовываться соприкосновением с материальным миром, особенно в негативных его аспектах.
Мало того, что мы соприкасаемся, скажем так, с какими-то наслаждениями или какой-то красивой частью, условно говоря, благостной частью этого мира, мы же постоянно соприкасаемся с негативом: с негативными энергиями или с оскорблениями, которые мы читаем или слышим и так далее, и наш ум из-за этого постоянно оскверняется. Шрила Прабхупада сравнивал этот процесс с попытками разжечь огонь, которые одновременно сопровождаются поливанием дров водой. Огонь очень сложно разжечь, если другой рукой мы те же самые дрова поливаем водой.
И поэтому эта ягья соприкосновения с «Бхагавад-гитой», со стихами «Бхагавад-гиты», с истиной «Бхагавад-гиты», с откровением «Бхагавад-гиты», она обладает необходимой степенью интенсивности, чтобы оставить глубокий след, чтобы самскара действительно была сильной, чтобы эта самскара не завалилась, не затёрлась, не истончилась из-за каких-то противоположных ей по настроению материальных самскар.
Это что касается ягьи и сегодняшнего дня.
И, как говорит Кришна: чтение «Бхагавад-гиты» — это служение Ему. Это очень важная форма служения Кришне — служение разумом, служение через буддхи, через разум, через ту способность у нас, которая может воспринимать истину.
Под буддхи в данном случае подразумевается то, что Капиладева называет читтой. Читта — это тот элемент нашего сознания, который способен отражать истину и понимать: да, вот она есть, эта истина. Под буддхи в данном случае не подразумевается разум, продиктованный гуной страсти, необходимостью действовать в этом мире. Под буддхи подразумевается некая более высокая способность, интуиция, или способность непосредственно ощущать истину.
Так что, что касается этой нашей сегодняшней ягьи, или вашей, потому что я, к сожалению, не смогу участвовать в ней полностью, то это важная вещь.
Что касается курса «Санскрит через „Бхагавад-гиту“ и „Бхагавад-гита“ через санскрит», то мне хотелось ещё несколько слов сказать по этому поводу и призвать вас всех снова пройти этот курс, если вы уже проходили его, уже в качестве ведущего, и пригласить других на этот курс.
Перефразируя стихи знаменитого поэта: «Санскрит бы я выучил только за то, что на нём разговаривал Кришна». Это достаточно веская причина для того, чтобы учить санскрит. Почему? Потому что, я говорил до этого, что кульминацией изучения «Бхагавад-гиты» и других ведических писаний, шастр, является способность видеть мир сквозь призму этих шастр. Мы не отдаём себе отчёта в том, насколько наше видение мира лингвистическое, насколько язык является той призмой, сквозь которую мы невольно смотрим на мир.
Очень простой пример, я не помню, приводил я его во водных занятиях к этому курсу или нет. В английском языке нет слова «голубой», там есть только слово «синий». И англичане, их способность отличать синий от голубого сильно снижена именно потому, что такого слова нет. Отсутствие этого слова мешает нам видеть то, что голубой цвет отличается от синего, это другой цвет. И это самый, скажем так, невинный пример.
Можно привести гораздо более интересные, грубые, подчас, примеры или, может быть, даже яркие примеры. Например, есть племя некое, у которого нет слов «впереди, сзади, слева, справа». Когда они хотят сказать, что кто-то сидит впереди или сзади, они говорят: «Кто-то сидит к востоку от меня, или к западу от меня, или к югу от меня». И такое видение мира через понимание сторон света помогает им без компаса в любой ситуации определять, где восток, где запад, где юг, а где север. Они приходят в какое-то место, и они сразу же чувствуют, что вот это вот восток, а это запад, а это юг именно потому, что язык их этому научил. Язык учит нас, еще раз, видеть мир особым образом.
И санскрит, с одной стороны, очень сложный язык, безусловно, грамматически сложный язык, с огромным количеством форм. Тем, кто владеет русским, повезло, потому что бо́льшую часть этих форм русский язык сохранил в отличие, скажем, от других языков, даже индийских языков. Там эти формы не сохранились грамматические. В этом смысле нам, владеющим русским языком, легче освоить санскрит или понять, как он устроен.
Но это также очень богатый язык. В английском языке где-то около миллиона слов. В санскрите в миллион раз больше слов, около триллиона слов в силу самого его устройства, практически неограниченных возможностей комбинаторики и словотворчества в соответствии со строгими правилами грамматики. Но он нам нужен не для этого. Не для того, чтобы наслаждаться его какой-то красотой. А он нужен для того, чтобы мы смогли увидеть мир сквозь призму санскрита.
Я приведу сейчас один пример. Сам по себе санскрит «Бхагавад-гиты» очень простой. Реально, очень простой язык с относительно небольшим количеством слов, которые Кришна использует. Но при этом очень мудрый язык, как всегда в санскрите. Я только что объяснил смысл слова веда через этимологию, через корень вид. И слово веда, знание, приобрело совершенно другой смысл, или другой объём, скажем так, другую мерность.
Различные грамматические формы в санскрите, они помогают нам также увидеть что-то, что мы в противном случае не видели бы. Например, наличие каузативных глаголов, которые очень широко распространены. Это формы глаголов, когда я не сам действую, а побуждаю кого-то действовать, когда я не говорю, а побуждаю кого-то говорить. Эта форма глагола в санскрите, она появляется из представления о том, что есть два вида деятелей: человек, который действует сам и человек, который побуждает действовать, побуждает другого к действию. И само по себе такое представление накладывает на нас определённую ответственность. Мы должны понимать, что мы создаём карму, когда мы действуем сами, но мы также создаём определённую карму, или определённые последствия, когда мы призываем людей к чему-то. Призыв к чему-то, или побуждение действовать, оно не в меньшей степени является действием и отражает определённую, опять же, скажем так, натурфилософскую категорию, которая запечатлена таким образом в санскрите. В русском языке сохранились какие-то остатки каузативных форм, как, например, в глаголе «тонуть». Я могу тонуть, я могу топить. То есть я могу тонуть сам, а могу побуждать кого-то утонуть. Или другие какие-то аналоги этого есть.
Так вот, ещё раз. Санскрит «Бхагавад-гиты», начиная с мангалачараны к «Бхагавад-гите», а мангалачараной к «Бхагавад-гите» являются слова дхарма-кшетре куру-кшетре (Б.-г., 1.1), начиная с этой первой строки и кончая стихом:
йатра йогеш́варах̣ кр̣шн̣о
йатра па̄ртхо дханур-дхарах̣
татра ш́рӣр виджайо бхӯтир
дхрува̄ нӣтир матир мама
(Б.-г., 18.78),
Кришна учит нас, каким образом нужно жить в этом мире, каким образом… А для того, чтобы правильно жить в этом мире, нужно научиться увидеть мир таким, каким видит его Кришна, как Он его видит: увидеть эти категории, увидеть гуны, увидеть, как они действуют, как они действуют в нас, как они действуют в других людях; увидеть живых существ, которые стремятся к счастью и иногда, неправильно понимая это счастье, совершают какие-то страшные поступки; возвыситься над этим миром, посмотреть на него слегка со стороны; посмотреть на то, что происходит в нашем уме со стороны — всё это то, что в конце концов по словам Санджаи помогает одержать победу. Там, где есть Кришна и дханур-дхарах̣ — великий лучник, слушающий «Бхагавад-гиту», то есть человек, который готов сражаться за истину, который готов выслушать истину и, выслушав истину, готов взять лук в свои руки и сражаться за эту истину, как Арджуна, такой человек — татра ш́рӣр виджайо бхӯтир дхрува̄ нӣтир матир мама (Б.-г., 18.78), такой человек обретёт красоту, богатство — шри, виджайо — он достигнет успеха, он достигнет процветания — бхӯтир, и дхрува̄ нӣтир — такой человек утвердится, непоколебимо утвердится в праведности, такой человек сможет прожить свою жизнь, не совершив каких-то ненужных, трагических ошибок, глупостей, заблуждений и в конце концов он достигнет успеха в своей жизни.
И знание санскрита не является обязательным, но, конечно же, оно очень сильно может украсить нашу жизнь и обогатить нашу жизнь. Я очень надеюсь на то, что мы будем совершенствовать этот курс. Я не очень доволен какими-то моментами этого. И что в конце концов по результатам этого курса появится два учебника «Санскрит через „Бхагавад-гиту“», том первый и «„Бхагавад-гита“ через санскрит», том второй. Две книги, которые помогут преданным лучше ориентироваться в языке, на котором разговаривал Сам Кришна, на котором Он говорил с Арджуной, на котором Он говорил с пастушками Вриндавана, и на котором они обращали к Нему свои самые проникновенные молитвы, такие как гопи-гита.
Ну, вот, собственно, то немногое, что… вернее, я могу и дальше говорить, но я боюсь испортить вам ягью.
