свастй асту виш́васйа кхалах̣ прасӣдата̄м̇
дхйа̄йанту бхӯта̄ни ш́ивам̇ митхо дхийа̄
манаш́ ча бхадрам̇ бхаджата̄д адхокшадже
а̄веш́йата̄м̇ но матир апй ахаитукӣ
(Бхаг., 5.18.9)
В этой молитве Шри Прахлада Махараджа просит, чтобы все злобные люди успокоились, чтобы все злобные люди почувствовали удовлетворение, потому что их злоба, проявляемая вовне, — не что иное как внутренняя боль, неудовлетворенность, ощущение неуспеха, ощущение страха. Поэтому он говорит: кхалах̣ прасӣдата̄м̇ — «Пусть же злобные люди успокоятся и дадут возможность людям проявлять свою естественную природу, то есть помогать друг другу». Ш́ивам̇ митхо дхийа̄ — «Пусть же каждый будет благословлять другого человека, пусть же каждый будет молиться о благополучии другого человека, и тогда спокойный и удовлетворенный ум сможет естественным образом, ненатужно, без всякого ожидания и награды за это думать о Кришне. Он естественным образом войдет в Кришну и будет думать о Господе счастливо». Эта молитва как нельзя более актуальна сейчас, когда мы видим, как проливается реками кровь людей, и как одни люди разжигают в себе злобу против других людей. Это, к сожалению, характеристика века Кали, в которой мы с вами живем.
И наши с вами попытки размышлять над тем, как же оздоровить общество, пусть не в глобальных масштабах, но в масштабах микросоциума, привели нас к обсуждению принципов варнашрамы, которых я изначально пытался избежать, но в конце концов стало очевидным, что без фундаментальных основ варнашрамы, без понимания того, на чем основана варнашрама, мы не сможем сдвинуться с места.
Итак, мы имеем сейчас очень яркую и очень болезненную проблему. И проблема эта была всегда, по крайней мере на протяжении нескольких последних столетий, особенно в западном обществе, где люди сражались друг с другом. Иногда эти сражения переходили в горячую фазу, иногда они протекали на уровне идеологии, и в конечном счете никто никогда не мог найти никакого консенсуса, или никакого решения, потому что каждый объявлял свою истину единственной истиной и пытался опровергнуть всех остальных. Эта постоянная борьба на уровне идеологии неминуемо приводит к борьбе на уровне тел, на уровне кровопролития, на уровне войны, что мы, собственно, и можем видеть.
И проблема, как это ни странно, была заложена — и я попытаюсь сказать об этом — где-то там, ближе к истокам западной цивилизации, которая объявила равенство людей. Это так называемое равенство людей, за которое люди пытаются сражаться, как это ни странно, как это ни парадоксально, является причиной неутихающей борьбы в современном обществе. В свое время Маркс думал, что, когда мы уничтожим классы, когда мы законодательно уравняем всех людей, борьба прекратится. Борьба только усиливалась в соответствии с принципом, сформулированным еще одним теоретиком марксизма, о том, что по мере утверждения коммунизма классовая борьба будет только увеличиваться.
В общем-то, мы видим это несмотря на то, что люди объявлены равными, тогда как в обществе варнашрамы признается с самого начала неравенство людей. Это классовое общество с разделением людей на классы и с признанием того, что одни из этих людей в большей степени причастны к истине и могут объяснять эту истину другим. Разделение людей на классы и принятие этого разделения с признанием того, что есть люди — носители истины, носители истины священных писаний, сохраняло мир в течение многих-многих тысячелетий в обществе варнашрамы.
Люди естественным образом делались смиренными, потому что они понимали свое положение и понимали, что это мое положение в какой-то иерархической системе. Они не пытались занять чужое место в этой системе, исходя из того, что все равны, все одинаковы и всех нужно низвести на какой-то свой среднеарифметический уровень. Они признавали эту естественную иерархию. И все люди в обществе варнашрамы находились под чьим-то контролем.
Брахманы находились под контролем шастр. Они признавали полную и абсолютную власть шастры над собой, диктат шастры. Кшатрии признавали власть брахманов и их право, их привилегию толковать шастру, объяснять шастру. Они никогда не претендовали на роль толкователей шастры, потому что, когда кшатрий пытается это делать, он будет манипулировать положениями священных писаний и пытаться истолковать их в свою пользу. Вайшьи, люди, которые производили материальные блага, подчинялись кшатриям, платя налоги, умеренные, вполне посильные налоги. А шудры естественным образом подчинялись трем высшим классам и старались служить.
Так было устроено это общество. И в этом обществе, еще раз, был авторитет. Люди прислушивались к авторитету. В конечном счете авторитет был у брахманов, потому что брахманы своей жизнью, своими качествами, своим беспристрастием, своей отрешенностью демонстрировали правоту шастр. И они сами, прежде всего, подчинялись шастрам и учили всех остальных людей тоже подчиняться этому диктату шастры.
И это проблема. И воспроизвести это общество очень и очень сложно в современных условиях по одной простой причине: потому что в нашем сознании — тысячелетние корни, корни тысячелетней глубины, которые диктуют, или объясняют, нам, что все одинаковы, что все равны, что идеал социальный — это абсолютно бесклассовое общество, где все абсолютно одинаковы.
И эта убежденность, которую вбивали нам на студенческой скамье, за школьными партами и даже раньше до этого, которую мы все впитали, она по-прежнему живет. Этот предрассудок того, что все равны, у каждого есть право голоса, каждый может пытаться учить других людей и не слушать никого другого — это, конечно же, самая главная помеха и самый главный корень социального беспокойства, социальной экзистенциальной тревоги, которая сотрясает общество, всех этих революций и всего остального, опять же, потому что каждый пытается отстоять свою относительную правоту, не признавая, что есть более высокая правота.
Теперь. Основаны все эти представления, представления западного общества, на которых зиждется вся западная цивилизация, а мы все относимся к этой, так сказать, западной цивилизации, которая началась где-то там на Ближнем Востоке с авраамических религий, заложивших основы этой цивилизации… Проблема заключается в непонимании или в неглубоком понимании закона кармы. Один этот закон, если мы хорошо его поймем, объяснит нам все остальное. Из этого закона вытекают, или выводятся, практически с математической точностью все остальные институты ведического общества и, конечно же, институт варнашрамы. Институт варнашрамы — это естественное следствие глубокого понимания закона кармы. И отсутствие у нас института варнашрамы, трудности наши с восстановлением института варнашрамы заключаются именно в том же самом — в непонимании глубинных принципов закона кармы.
Поэтому я начну свой сегодняшний рассказ, который должен быть последней лекцией по поводу, собственно, варнашрамы, где я расскажу еще раз немного о том, как деградируют люди, когда они занимаются не своим делом; о том, каким образом прогрессирует человек, когда он занимается своим делом, и почему, и что значит прогресс в обществе варнашрамы. Немного коснусь принципа ашрама-дхармы и скажу еще о том, как правильно выполнять свои обязанности в варнах. То есть как бы подведу итог этой теме.
Так вот. В этой лекции я хочу расставить все точки над «i», и для этого, конечно же, к сожалению, надо вернуться к азам — к тем азам, которые, мы думаем, что мы знаем и что понимаем, но на самом деле не очень хорошо отдаем отчет себе в том, как это работает.
Итак, закон кармы — это первое, с чего нужно начинать свое понимание структуры общества варнашрамы. Закон кармы, в сущности, не такая сложная вещь, и в нем есть всего лишь навсего два положения, два очень важных положения. Первое — то, что душа, наделенная сознанием, атом сознания, попадает в материальный мир, и весь материальный мир представляет собой огромный спектр выборов. Взаимодействие души с материей нравственно не нейтрально. Материя предоставляет душе выборы, огромное количество различных выборов, но при этом любой выбор, который делает душа, — это нравственный выбор, потому что материя таким образом устроена. Материя, в основе которой лежат три гуны материальной природы — тамас, раджас и саттва, и все явления, все те выборы, которые предоставляет нам материя, они так или иначе пронизаны этими тремя изначальными гунами и представляют собой разные комбинации этих гун.
Это, так сказать, огромное меню, которое предоставляет нам материальная природа: вот, выбирайте из этого меню. Так вот. Изначально, что нужно понимать — то, что выборы, которые мы делаем, не являются нравственно нейтральными. Любой выбор, который делает душа, мы делаем эти выборы постоянно, он несет в себе нравственную составляющую. Человек, который выбирает тамас и раджас, в конечном счете деградирует в соответствии с законом кармы, а человек, который выбирает саттву, может прогрессировать, он остается в этом, так сказать, векторе, который ведет сознание человека вверх.
И эти выборы — нравственно не нейтральные выборы, которые мы делаем, они накладывают на нас ответственность. Это второе положение закона кармы. Первое — мы можем делать выбор, мы свободны делать этот выбор. Этот выбор имеет нравственную природу всегда, во всех ситуациях. Второе положение — любой выбор, который сделан был нами, накладывает на нас определенную ответственность и таким образом ограничивает нашу свободу. Мы уже в меньшей степени способны делать выборы, особенно если выборы, которые мы делали до этого, касались низших гун материальной природы — раджо-гуны и тамо-гуны.
Когда мы делаем выбор в пользу раджо-гуны и тамо-гуны, то каждый такой выбор потихонечку сокращает нашу свободу, свободу выбора. В конце концов он приводит нас к безвыходному положению, то есть душа оказывается в теле животного в результате таких неправильных выборов, в котором она лишена какой бы то ни было свободы. Она следует диктату этого тела.
Но в человеческом теле у человека все равно всегда остается выбор, и надо понимать, что правильный выбор делает нас более свободными, правильный выбор делает нас более способными делать правильный выбор следом, он расширяет наше сознание. И это понимание закона кармы — того, что я в любом случае буду ответственен за свои выборы и эти выборы вернутся ко мне — оно, конечно же, сделает человека гораздо более осторожными в своих выборах. И, прежде чем делать выбор, он будет думать, он будет семь раз мерить, прежде чем один раз отрезать.
Если я понимаю, что выбираю войну, я в конечном счете навлеку войну на самого себя, если я поддерживаю войну; если я понимаю, что, оправдывая убийства других людей, в конце концов меня постигнет та же самая участь; если я понимаю, что когда я ворую у другого человека, то кто-то лишит меня самого важного. Если я понимаю этот принцип закона кармы — то, что любой мой выбор вернется ко мне, наверняка вернется ко мне, несомненно вернется ко мне, в зале правосудия Бога нет никакой неопределенности, карма — это непререкаемый закон; если я понимаю это, то я буду гораздо более осторожен в своих выборах, я буду гораздо более осторожно выбирать, что я думаю. Даже на уровне мысли я буду стараться контролировать свои мысли, исходя из понимания того, что есть хорошо, что плохо. Я буду очень осторожно относиться к тому, что я говорю, и я буду еще более осторожно относиться к тому, что я делаю.
Вот. Понимание закона кармы, которое лежало в основе, глубинное понимание, которое формировало человека ведической культуры, позволяло ему естественным образом принимать варнашрама-дхарму, естественным образом принимать неравенство людей, свое положение в этом неравенстве и одновременно с этим давало ему перспективу и надежду на рост, на эволюцию. И человек ясно видел, чувствовал, каким образом он возвышается, так как делает правильные выборы благодаря тому, что все общество было четко организовано в соответствии с единым авторитетом, а в конечном счете с авторитетом слова Бога, авторитетом шастры.
Теперь давайте подумаем: если мы поняли как следует этот закон кармы, а я не думаю, что мы его как следует поняли, снова и снова нужно размышлять над этим и пытаться видеть, как этот закон кармы работает прежде всего в моей жизни, как какие-то вещи возвращаются ко мне. А в случае с преданными последствия неправильных поступков или мыслей приходят гораздо быстрее, чем в случае с обычными людьми, так что у нас есть много материала для таких размышлений. Так вот. Если мы поняли хотя бы до какой-то степени этот закон кармы, то давайте теперь подумаем: а как же человек делает выбор? На основании чего мы делаем выбор? Почему одни люди выбирают одно, другие люди выбирают другое? И почему люди не могут понять, как вообще можно в здравом уме делать тот выбор, который делает их сосед, а их сосед, глядя на них, тоже не может понять, почему они делают такой выбор, а не другой выбор?
Выбор мы делаем на основании системы ценностей, которые у нас есть, очень просто. Человек выбирает то, что в его системе ценностей обозначено как хорошее, и старается избегать того, что в его системе ценностей обозначено как плохое. Если приходится идти на какие-то компромиссы и выбирать что-то среднее между этим, то мы стараемся свести к минимуму что-то плохое и по максимуму увеличить что-то хорошее.
Теперь. Система ценностей, в свою очередь, в случае нормального человека, скажем так, обычного человека, который крутится в колесе самсары, основана на нашем эго. У человека сформировалось какое-то эго, и я делаю свои выборы в соответствии с этим эго. Мое эго, в свою очередь, сформировано какой-то моей прошлой кармой, а если моя прошлая карма была по преимуществу тамасичной, то, соответственно, в моей системе ценностей что-то, что несет на себе отпечаток тамо-гуны, будет помечено как нечто хорошее, позитивное. И, соответственно, я буду делать этот выбор в пользу тамо-гуны, и таким образом мое эго, которое формирует систему ценностей, будет всего лишь навсего укреплять мое положение в самсаре. И в конечном счете все будет обречено на деградацию.
То есть если бы люди были предоставлены полностью всегда только самим себе, то тогда деградация была бы очень стремительной, и очень скоро людей бы не осталось. В мире существовали бы только животные, и они бы мирно грызли друг другу глотки, и никаких особенных проблем не было бы. Но этот мир предназначен для людей, наделенных свободой воли, а не для животных, поэтому всегда в любом человеческом обществе есть некие, скажем так, высшие представления о хорошем и плохом.
Так как человек, и каждый из нас понимает это, предназначен для эволюционирования, для эволюции, человек должен расти, человек по самой своей природе имеет этот самый вертикально направленный позвоночник, и он в соответствии с греческой мудростью называется антропос — «тот, кто смотрит вверх, тот, кто может посмотреть вверх», в отличие от животных, чей позвоночник горизонтальный. Перед животными не стоит задача сознательной эволюции, тогда как человек — это та ступень эволюции души, когда душа должна делать сознательные выборы для своей эволюции, скажем так. Животные тоже эволюционируют в соответствии с автоматическим законом эволюции, постепенно идет эта эволюция, но они не делают сознательных выборов. Человек должен делать сознательные выборы в пользу эволюции. Поэтому животные — упомянув мудрость греческого языка, мы не можем не упомянуть мудрость санскрита — называются терьяк на санскрите, что значит «горизонтально расположенные, чей позвоночник расположен горизонтально», а то и «те, которые ползают по земле с этим самым позвоночником», они не прямоходящие.
Так вот, еще раз, в нашем сознании живет понимание того, что я должен эволюционировать. И поэтому в любом человеческом обществе не без вмешательства самого Господа существуют более высокие принципы и системы ценностей, которые помогают человеку разорвать заколдованный круг кармы. Так как мы верующие люди, человек в природе своей верующий, самая главная мотивация человека в соответствии с теми, кто изучает мотивацию, — это идеологическая мотивация. Мы можем отдавать себе в этом отчет, можем не отдавать себе в этом отчет, но мы идеологически не нейтральны, мы идеологически заряжены.
И, соответственно, когда мы присоединяемся к некой религиозной культуре, к какой-то религии, религиозной группе, вместе с ней мы получаем систему ценностей. Однако в большинстве известных нам обществ, построенных на принципах какой-то высокой системы ценностей, к сожалению, эти системы ценностей претендуют на абсолютно универсальный характер.
И сейчас я объясню, что это значит. В привычных нам сообществах религиозных есть этот самый религиозный универсализм, в которых говорят: это хорошо, а это плохо. Есть единые принципы для всех, которым должны следовать все люди в обществе: вот абсолютное зло, вот абсолютное добро, следуйте этому. А если вы не можете следовать этому, то тогда ваше удел — варится в аду веки вечные. И в течение какого-то времени, движимые страхом и подгоняемые людьми по-настоящему духовными, люди следуют этим универсальным идеалам.
При этом в реальной религии даже эти универсальные системы ценностей, которые, скажем так, может быть, не навязываются человеку, но провозглашаются как единственная правда, в отличие от врожденной системы ценностей, которую мы получили вместе со своим эго и с гунами материальной природы, так вот, эти системы ценностей всегда уже компромиссные. Все основатели больших религий понимают, что бо́льшая часть людей не может следовать слишком высоким идеалам, и поэтому они создают некую компромиссную систему ценностей и пытаются эту компромиссную систему ценностей утвердить. И до поры до времени это работает, люди так или иначе следуют этому. Но, так как бо́льшая часть людей все-таки делает это с очень большим трудом, неохотой, пытается постоянно нарушать тайком эти высокие нравственные принципы, у них нет силы для этого, так как их, скажем так, животная природа, или, сформулируем это более научно, их кармическая природа не очень-то позволяет им следовать всем этим принципам, то рано или поздно начинается процесс утверждения атеизма в обществе, когда люди начинают отходить от этих принципов, начинают ставить их под сомнение.
Разумеется, все начинается с головы, с брахманов так называемых, с людей, которые должны жить по этим принципам, так как они являются духовенством, которые должны эти принципы нести в массы. И постепенно-постепенно происходит деградация, отступление от этих принципов, и в конце концов все эти принципы полностью отвергаются. Люди говорят, что все это морок, что все это невежество, что все это недоразумение какое-то, и единственная истина заключается в том, что нужно следовать себе, быть искренним, следовать своим желаниям, исполнять эти желания. И тут начинается полный хаос. В течение какого-то времени этот полный хаос пытаются регулировать с помощью законов, но в конце концов законы не справляются с этим, так как нет внутренней дисциплины у людей, нет некоего внутреннего камертона того, что хорошо, что плохо, и в конечном счете, если Бога нет, значит, все позволено, как говорил Раскольников. И эти искусственные рамки, которыми мы пытаемся сдерживать буйную природу человека, не выдерживают, общество деградирует полностью, постепенно-постепенно законы все более и более либерализуются, и это приводит к вырождению человека, и, соответственно, приходит какое-то, скажем так, новое племя, которое более строго следует этим законам. Так вот, беда универсальных принципов заключается в том, что их рано или поздно отвергают именно потому, что они универсальны, а люди разные, и разные люди не могут в равной степени одинаково счастливо следовать всем этим принципам.
Поэтому, соответственно, основатели общества варнашрамы, или основатели общества ведической культуры, разделили людей на классы и дали разную систему ценностей для разных классов. Разумеется, в системе варнашрамы есть универсальные ценности тоже, но эти универсальные ценности не играют такой большой роли, тогда как сва-дхарма, а именно дхарма, или обязанности человека в соответствии с его варной, с его положением в обществе варнашрамы, играют очень большую роль, потому что дает человеку внутреннее удовлетворение, ощущение прогресса, и ему, в общем-то, легко следовать этим универсальным принципам, которые сформулированы в одиннадцатой главе Седьмой песни «Шримад-Бхагаватам» (7.11.8): сатйам̇ дайа̄ тапах̣ ш́аучам̇, которые Шрила Прабхупада ввел как четыре регулирующих принципа — правдивость, милосердие, аскеза и чистота. Это четыре базовых принципа, четыре опоры религии, которым следуют все. Но для разных варн, для людей разного уровня, в зависимости от прогресса человека, от его положения в этой системе варн, даже следование этим принципам, оно может конкретно в их жизни отличаться.
Чем отличается варнашрама-дхарма? В чем слава варнашрама-дхарма, ее величие, ее могущество и в то же время ее слабость? В том, что там нет этих единых универсальных принципов или их роль принижена. Тогда как все принципы шастр, они всегда вводятся в контекст конкретной жизни человека, то есть они контекстуализуются в зависимости от уровня человека. Ему говорится, что ты должен следовать таким-то и таким-то принципам, тогда ты будешь развиваться, тогда ты не будешь деградировать. И в этом, собственно, заключается суть сва-дхармы.
И всегда в обществе была категория людей, на чем держалось общество варнашрамы. Почему я сказал, что это, скажем так, отсутствие универсальных принципов одновременно является слабостью общества варнашрамы? По очень простой причине — потому что она делает всю систему очень сложной, а нам же хочется чего-то попроще: «Ну скажите нам, чего нужно делать! Скажите, мы будем этому следовать.
Просто скажите нам ясно». Эта простота, или ясность, — естественное требование человеческого разума, но, к сожалению, реальность, она сложная. Основатели варнашрамы понимали эту сложность, и поэтому главную роль, первую скрипку в обществе варнашрамы играли брахманы, которые, собственно, и помогали людям понять, а в чем же заключается их долг в этой конкретной ситуации.
Смысл брахманов, я уже говорил о том, что одно из главных обязанностей брахманов — это лока-паква, помогать другим людям становиться зрелее, то есть помогать людям понять лучше, чему им нужно следовать, какова их квалификация, и чему им не нужно следовать, чему им рано следовать, даже если те или иные принципы прославляются в шастрах и считаются чем-то очень хорошим. Брахманы, их роль заключалась в этом, и поэтому даже брахманы делились на различные категории.
Как в «Чайтанья-чаритамрите» мы встречаемся в Матхуре… Когда Чайтанья Махапрабху пришел в паломничество во Вриндаван, то в Матхуре он встретил санадия-брахмана. И там вскользь упомянуто, что санадия-брахман относился к низшей категории брахманов, и поэтому Чайтанье Махапрабху не пристало принимать обед у него дома. Но он пренебрегает этой социальной условностью, идет к нему домой и ест у него. Почему? Кто такие санадия-брахманы? Они брахманы, но это брахманы, которые, скажем так, по своему долгу, по своей обязанности, по своей дхарме консультируют низшие классы общества — подметальщиков улиц, то есть людей, занятых не совсем чистой работой. Для них тоже были свои священники, священнослужители, которые помогали им сохранять свою дхарму в ведическом обществе.
И да, другие, скажем так, брахманы смотрели на них немножечко свысока, но ведическое общество само по себе предусматривало эту сложность и помогало с этой сложностью справиться благодаря тому, что брахманы знали джьотиш, или астрологию, и хорошо понимали природу человека. Брахманы были очень хорошими психологами. Брахманы знали дхарма-шастры, брахманы знали васту-шастры. Брахманы могли дать практичные советы. Брахманы знали аюрведу. Они могли действительно направлять людей. Люди ценили брахманов. Брахманы были их учителями, они верили им. И до тех пор, пока были эти хранители шастрического знания, в человеческом обществе варнашрама существовала и процветала.
Это, кстати, характерная проблема нас с вами. Недавно, буквально пару месяцев назад, я дал несколько лекций по аюрведе, и пришло много вопросов. И среди огромного множества вопросов был, в частности, вопрос очень любопытный. Какой-то преданный спрашивал: «Я пошел к аюрведическому врачу, а аюрведический врач мне сказал, что мне нельзя черный перец и имбирь. Неправильный врач, потому что Вы сказали, что нужно черный перец и имбирь. Это хорошо, это разжигает огонь».
Так вот, у человека ведического общества такой вопрос в принципе не возник бы. Он никогда не обменял бы конкретные истины, которые говорятся ему специалистом, на универсальные истины. Универсальные истины существуют. Да, в целом имбирь и черный перец хороши, но если у человека вышла питта из равновесия, если врач знает, что ему нужно в течение какого-то времени возвращать эту питту в равновесие, он ему скажет: «Не ешь имбирь». И в то же самое время он видит какого-то человека, вещающего с трибуны или с вьясасаны для тысяч людей: «Все должны есть имбирь!», и он сразу же сомневается в авторитетности врача. Нет, врач авторитетен, потому что он специалист, и он дает конкретный совет для тебя. Тогда как универсальные истины хороши, у них есть свое место, их нужно знать, но всегда должен быть человек, или наставник, который поможет нам эти универсальные истины приблизить к нашей реальности, к нашей конкретной ситуации, который скажет нам: «Тебе не нужно туда пока еще, ты еще не созрел».
В этом смысл брахманического класса. Это люди, которые специально учатся для того, чтобы помогать другим людям правильно применять шастры. Они изучают шастры, они посвятили свою жизнь изучению шастры, но только для того, чтобы понять и объяснять другим людям, как конкретно применять шастры в их конкретной ситуации.
Вот. В этом роль брахманов. И поэтому Шрила Прабхупада прежде всего хотел создать этих брахманов, создать таких людей, которые могли бы советовать другим, наставников. Но, разумеется, невозможно создать таких людей, если сами эти люди не преданы шастре, если сами эти люди не выстраивают свою жизнь строго в соответствии с шастрой. И только после этого у них появляется квалификация для того, чтобы объяснять, как применять шастру в каждом конкретном случае.
Вот, собственно, некое введение в эту заключительную лекцию, касающуюся варнашама-дхармы.
Для того, чтобы разорвать заколдованный круг кармы, нужно получить систему ценностей откуда-то извне. И эта система ценностей должна прийти из шастры через брахмана, который объяснит нам, или через опытного наставника, через беспристрастного человека, который не имеет своего корыстного интереса в этом. К сожалению, это очень сложная вещь и редко встречающаяся ситуация. Когда он объяснит всё это, тогда, соответственно, я смогу преодолеть закон кармы, и я почувствую, как моё сознание возвышается. Тогда как если я следую просто за своими прихотями, то я буду видеть, как моё сознание постепенно деградирует и погружается в бездну отчаяния, в бездну депрессии, оно погружается в эту пустоту.
Недавно ко мне обратился один кандидат в ученики. Он говорит: «Спасите меня, я не могу, моё сознание в пустоте». Понятно, что он нарушает какие-то принципы, но вот этот его крик о том, что «я вижу эту страшную черноту и пустоту внутри, и эта пустота становится всё более и более всепоглощающей, она затягивает меня туда, и я не знаю, что с этим делать. Я чувствую, как я попадаю туда, в эту пустоту» — это ситуация, когда человек в какой-то момент начинает физически ощущать, как он деградирует в результате нарушения принципов дхармы, которые берутся из шастр.
Так вот. Если человек следует своей дхарме, то тогда он становится очень могущественным. Это одно из главных положений, один из главных постулатов, который Шрила Вьясадева объясняет в «Махабхарате». «Махабхарата» объясняет, как человек не в зависимости от своего положения в системе варнашрамы, а в зависимости от того, насколько строго он следует принципам варнашрамы, находясь на своём месте, может стать более могущественным, чем люди, занимающие более высокое положение в системе варнашрамы.
Знаменитая история про брахмана Каушику, который совершал суровую аскезу и испепелил своим взглядом журавля или цаплю, которая осмелилась испражниться на его освещённую аскезой голову, иллюстрирует это. Когда он пришёл к какой-то женщине, которая с точки зрения классической, скажем так, предрассудочной варнашрамы относится к низшей категории существ, и столкнулся с существом гораздо более могущественным, чем он, потому что она просто исполняла свои обязанности и служила своему мужу. Она могла прочитать всё, она могла увидеть эти события — про то, как бедная цапля превращается в кучку пепла под разъярённым взглядом брахмана, чьё достоинство было задето невежливым отношением к нему цапли. А потом, более того, после этого она направляет его к Дхармавьядхе, охотнику, к человеку, вообще занимающему самое низкое положение в варнашраме, и говорит, что «поучись у него! Этот Дхармавьядха научит тебя дхарме. Ты, брахман, ты не можешь следовать дхарме, хотя ты совершаешь аскезу как будто бы, но при этом твоя гордыня только растёт. А этот охотник, который вообще ниже плинтуса, он тебя научит». И так и случается. Этот охотник ещё больше понимает, что творится в сердце у брахмана Каушики и начинает ему объяснять, как он живёт, чтобы тот понял.
Это положение Вед очень важное: человек, который исполняет свои обязанности, становится более могущественным, становится очень сильным независимо от того, какое положение он занимает. Но он остаётся в рамках той психофизической природы, с которой он пришёл. И одновременно с этим он возвышается над ней, но по другим метафизическим законам.
История, которую я хотел рассказать, я, по-моему, рассказывал её не так давно, но это ещё одна любопытная история, связанная с этим. Это история про Махараджу Чакравену, который славился тем, что он ни одной пайсы, ни одного гроша из собранных налогов не использовал для самого себя. Почему я сейчас это рассказываю? Потому что я в прошлой лекции про варнашраму затронул тему сва-вритти — каким способом человек, принадлежащий к разным варнам, должен поддерживать своё существование.
Если вы претендуете на роль брахмана в зарождающейся системе варнашрамы здесь, то тогда, соответственно, старайтесь жить в соответствии с принципами брахмана, то есть учите за пожертвования, передавайте знания просто из желания дать знания, не ставьте людей в зависимость от пожертвований. Разумеется, если речь идёт о людях, скажем так, извне, то понятно, что они не поймут, если мы не будем просить у них конкретные таксы. Так что в случае с ними можно взимать умеренную плату за свои услуги образовательные или информационные. Но в целом вритти брахмана — он учит, он любит учить. Он может учить без конца, он может учить день и ночь, с утра до позднего вечера. Он радуется, когда он учит. И естественным образом люди благодарят его, приносят ему всё то, что нужно, сама дхарма заботится о нём.
Вритти кшатриев — взимание налогов. Разумеется, в современном мире это очень сложно представить себе, хотя мы видим, что есть какие-то такие формы взаимодействия между людьми, когда они по большей части нелегальные, когда какая-то мафия взимает налоги с подопечных бизнесменов, чёрных вайш и так далее. Есть ещё какие-то другие вещи, когда охранные фирмы получают некий процент от бизнеса, если их роль большая и так далее. Сейчас не об этом речь. Речь о том, что в ведические времена, когда говорилось, что кшатрий должен жить на налоги… Я скажу, что это значит в современном контексте, для современных кандидатов в члены общества варнашрамы, людей, претендующих на звание кшатрия.
Но сейчас давайте посмотрим на пример Махараджи Чакравену. Он стал невероятно сильным, потому что да, он собирал налоги, но все налоги он возвращал обратно людям. Все налоги, которые он собирал в соответствии со своим положением кшатрия, он отдавал людям, улучшая, строя дороги, роя колодцы, сажая деревья и так далее, помогая людям так или иначе жить в этом мире.
Сам он при этом, как он питался при этом? У него было свое небольшое поле, и он пахал это поле, выращивал там рис и вместе со своей женой собирал урожай и питался за счет этого. И был очень строг. Люди очень любили его, естественно, понятно, видя эту его цельность и честность.
Проблема возникла тогда, когда какие-то женщины во время праздника, пышно отмечаемого в этом государстве, пришли навестить свою царицу и с удивлением обнаружили, что царица одета в какое-то очень застиранное, старое, совсем не шелковое сари, и на ней нет никаких золотых украшений. А они пришли разряженные по поводу праздника в золотых украшениях и, в общем-то, не удержались от того, чтобы, как это бывает у женщин, не уколоть свою царицу и не указать ей на то, что она выглядит неподобающим образом.
Царица, конечно же, была задета больно. И вечером она не то, что пожаловалась своему мужу, это не входило в их… но она как бы выразила свою скорбь по поводу той боли, которую она испытывает. А муж, так как в его обязанности входит защищать жену, в том числе защищать жену от этого, он принял это очень серьёзно. И он сказал: «Хорошо! Если тебе нужно, чтобы у тебя были золотые украшения, я сделаю так, что у тебя появятся золотые украшения». И на следующее утро он вызвал своего помощника, верного своего министра, и сказал: «Отправляйся к Раване на Ланку и потребуй от него, чтобы он дал мне налоги, чтобы он дал мне дань, потому что он должен быть моим ватсалом».
Какой-то царь где-то там непонятно где, в каком-то царстве в Индии, обращается к могущественному Раване, перед которым дрожали даже полубоги. Более того, Равана по своему происхождению был выше, чем кшатрий, он был брахманом, и он обладал невероятным могуществом. И его министр, министр царя Чакравену, ни минуты не задумываясь, отправляется на Ланку, просит аудиенции у Раваны. В то время цари были очень доступны. Равана принимает его, и он говорит, что «я посланец великого Махараджи Чакравену, — про которого Равана, конечно же, никогда в жизни не слышал, — и мой царь требует от тебя подати. Ты должен ему дать столько-то килограмм золота».
Равана даже не разгневался, настолько смешной показалась ему эта просьба посланца. Он просто подумал, что какой-то курьёз, что просто смешно. Он выгнал его, конечно же, но, уходя, посланец сказал: «Ты подумай как следует, завтра я ещё раз приду, я даю тебе какое-то время, чтобы ты поразмыслил над тем, что просит от тебя Махараджа Чакравену.
Равану это задело. Хотя он не принял это всерьёз, но, тем не менее, его честь, или его самолюбие, — не честь, чести у него не было — самолюбие его было сильно задето, особенно, скажем так, когда он столкнулся со смелостью своего оппонента. Он увидел, что тот полностью уверен в своей правоте и что у того есть какая-то сила, которую он как бы ощущал, но не мог отдать себе отчёт в этом.
И поэтому вечером, придя домой и оказавшись в уютной атмосфере своего дома, где его встретила любящая Мандодари, Равана пожаловался ей на это событие. Разумеется, он не жаловался ей, он в качестве курьёза решил ей это рассказать: «Пришёл некий наглец и потребовал от меня подати в пользу какого-то царя Чакравену». Мандодари сказала: «Я надеюсь, что ты согласился с этим предложением?»
Самолюбие Раваны было задето в тысячу раз больше. Одно дело, когда это требует некий незнакомец, другое дело, когда к этой просьбе присоединяется его жена. Он не ожидал, что он встретится с предательством в своём собственном доме.
Он разгневался. Так или иначе, он ушёл в свою спальню и долго не мог уснуть. В конце концов, утром проснулся, встал не с той ноги и собрался уже было пойти в тронную залу, чтобы принимать людей, исполнять свои обязанности царя, вершить суд над ракшасами, которые жили счастливо в его царстве. Но Мандодари сказала: «Мой дорогой муж, не можешь ли ты подняться со мной на крышу? Мне хочется
показать тебе какое-то чудо, какое-то представление. Я уверена, что это представление тебя позабавит».
Мандодари была очень благочестивой женщиной. Она считается одной из пяти самых целомудренных женщин в ведической истории. И она кормила голубей каждое утро у себя на крыше. И, как всегда, она вышла вместе с Раваной на крышу, рассыпала зерно. На это слетелась огромная стая голубей, которые стали с энтузиазмом клевать рассыпанное ею зерно.
Равана посмотрел вопросительно на нее и сказал: «Что тут особенного?» Она говорит: «Подожди, сейчас я тебе покажу что-то интересное».
И тогда Мандодари торжественно произнесла: «Именем Раваны я запрещаю вам клевать это зерно! Любой, кто клюнет хотя бы ещё одно зерно, ему несдобровать». Голуби полностью проигнорировали эту торжественную мантру, которую произнесла Мандодари и продолжали с упоением клевать зерно. Мандодари посмотрела на Равану и сказала:
— Ты видел?
Равана стал смеятся:
— Ты сумасшедшая что ли? Это же глупые голуби! Чего ты от них ожидаешь? Понятно, что они не понимают, кто такой Равана.
Она говорит:
— Подожди-подожди-подожди! Сейчас я покажу второе действие этого представления, представление не кончилось.
Она встала в ту же самую позу и сказала: «Именем Махараджи Чакравену я запрещаю вам клевать зерно! Любой, кто клюнет зерно, его именем сразу же помрёт на месте».
И, как по мановению волшебной палочки, все голуби перестали клевать зерно за исключением одного, который оказался глухим. Этот глухой голубь продолжал клевать зерно, и в тот же момент его голова разлетелась на несколько кусков.
Мандодари посмотрела на своего мужа:
— Тебе этого мало?
Муж с досадой махнул рукой и сказал:
— Меня твои фокусы не интересуют, я сам тебе могу такие фокусы показать!
И отправился с испорченным настроением в свой дарбар, в свой тронный зал, чтобы принимать посетителей.
Чтобы ещё больше испортить его настроение, первым из посетителей был вчерашний посетитель, который пришёл к нему и сказал:
— Ну как, ты подумал? Собираешься ли ты платить дань моему царю?
Равана сказал:
— Я видеть тебя не хочу! Убирайся к своему царю! Можешь передать ему, что я не собираюсь ничего делать.
Тот сказал:
— А не хочешь ли ты прогуляться со мной на берег океана?
И такая сила была в этих словах, что Равана не отказался от этого. Он сказал:
— Хорошо, ладно, я пройдусь с тобой на берег океана.
Вместе они подошли к океану, пришли на берег, и пришелец сказал:
— Подожди немножко, мне хочется продемонстрировать тебе одну вещь.
И очень быстро из мокрого песка он соорудил точную копию Ланки — квадратной крепости с четырьмя входами с разных сторон света, хорошо укреплённые. Он сделал какую-то небольшую модель этой крепости и сказал:
— Похоже?
Равана сказал:
— Да, неплохо. Ты меня зачем позвал? Чтобы я любовался на твоё архитектурное мастерство?
— Нет, не за этим, — столь же спокойно ответил министр, — просто посмотри, что сейчас будет. Видишь, вот главный вход в твоё царство с северной стороны, видишь эти двери?
И в этот момент он рукой стукнул по этим дверям, и стена вместе с дверьми обрушилась из песка. И одновременно с этим Равана услышал страшный треск и увидел, как стена его крепости с северной стороны Ланки рушится.
Пришелец посмотрел на Равану и сказал:
— Ты всё понял? Ты будешь платить дань моему царю или нет?
Равана сказал:
— Да, я всё понял. Скажи, пожалуйста, сколько золота тебе нужно. Оно будет принесено тебе в тот же миг.
Посланец Махараджи Чакравену, взяв данное ему золото от Раваны, вернулся к своему царю, передал это золото царю. Царь пришел к своей жене и сказал:
— Вот тебе это золото. Делай из него столько украшений, сколько тебе нужно. Тебе хватит на всю жизнь.
Она спросила у него:
— Откуда ты взял это золото, мой дорогой господин?
Он сказал:
— Равана заплатил мне налог, заплатил мне дань.
Она стала расспрашивать у него, что случилось. Он рассказал ей всю эту историю, которую ему передал посланец.
Она сказала:
— Ты знаешь, мне не нужно этого золота. Моя единственная награда и моё украшение — это ты, потому что праведный муж является настоящим украшением жены. Ничего другого мне не нужно. Возьми это золото и отдай его обратно Раване.
Посланец отнес это золото Раване. Махараджа Чакравену и его верная жена продолжали править своими подданными.
Так вот. Это ещё одна история, которая объясняет, каким могущественным может сделать человека исполнение сва-дхармы, своих обязанностей.
Поэтому Кришна снова и снова подчеркивает это. В «Бхагавад-гите» (3.35) он говорит об этом: ш́рейа̄н сва-дхармо вигун̣ах̣ — «Даже если человек несовершенным образом следует своей дхарме, это лучше, чем если он исполняет дхарму другого человека».
Нужно понимать свою дхарму. Дхарма брахмана — это учить других людей и жить за счёт этого. Дхарма кшатрия — защищать других людей. И люди, приняв эту защиту, будут естественным образом ему благодарны. Обязанность кшатрия — не в меньшей степени, а, может быть, даже еще и в большей степени — это подчиняться брахманам. Как я уже говорил, брахманы — это были те люди, которые обладали монопольным правом на интерпретацию шастры. Когда человек не знал, как именно применить шастру, что значит то или иное правило шастры, когда он оказывался в сложной ситуации, будь то война или другой кризис, голод, засуха, бунт людей, он шёл к брахманам, которые, обладая высшим знанием, давали ему совет. Поэтому обязанность, сва-дхарма, которая обеспечивает жизнь настоящего кшатрия, — это прежде всего защищать дхарму, защищать брахманов как знатоков дхармы, как тех, кто знает дхарму. И в результате этого, так или иначе, дхарма позаботится о кшатриях, дхарма ракшати ракшитах — дхарма защищает тех, кто защищает её.
Обязанность, сва-дхарма, вайшьи заключается в том, чтобы жертвовать, производить конкретные блага. Не какие-то фиктивные блага, как это, к сожалению, очень распространено среди современных так называемых деградировавших вайшьев, которые производят ненужные абсолютно вещи и пытаются втюрить их людям разными способами с помощью маркетинга и рекламы или каких-то других способов. Вайшья должен производить нечто реальное, и, соответственно, его существенные обязанности заключаются в том, чтобы жертвовать, потому что на пожертвования вайшьев живут все остальные люди, и таким образом он очищает… И пожертвование дает ему право использовать оставшуюся часть для своих собственных наслаждений, а это существенная часть жизни вайшьи. Ему нужно наслаждаться, чувствовать свое благополучие, процветание, ему нужно заботиться о своих ближайших родственниках, и поэтому он должен как бы платить за это право, в том числе платя налоги праведному царю. Речь идет, разумеется, о праведных царях, а не о царях, которые будут использовать эти налоги для собственного самоудовлетворения или для того, чтобы убивать других людей.
И, наконец, очень важная сва-дхарма, или обязанность, шудры заключается в том, чтобы физически трудиться. Этот физический труд — очень важная вещь, потому что дхарма устроена таким образом, что она нейтрализует нежелательные качества людей. Как я уже сказал, дхарма контекстуализована, то есть она приспособлена к конкретному человеку. Брахманы не очень приспособлены для физического труда. Кшатрии, безусловно, имеют совсем другое тело и совсем другую физическую структуру, и они в большей степени на это способны. Шудры должны физически трудиться, потому что физический труд облагораживает их. Если человек исполняет свою дхарму, то в результате этого он облагораживается, у него появляется эта внутренняя сила, внутренняя опора на то, что он исполняет эти обязанности, достоинство, которое позволяет ему преодолеть любые трудности. В этом секрет, почему дхарма делает человека таким сильным: потому что у него есть внутри опора, стержень, на котором держится вся его жизнь.
И в случае с шудрой, если мы посмотрим, что это значит, шудра, который физически трудится, во-первых, первое, что приходит в результате этого, — он достигает совершенства в каком-то ремесле, неважно, какое это ремесло, если он для этого создан. И он начинает делать это очень хорошо, и это дает ему, безусловно, удовлетворение, какое-то счастье. Тогда как если он не будет этого делать, то естественное влияние тамаса на его ум, которое пришло, родилось вместе с ним, оно сделает его ленивым. Об этом говорится, к сожалению, в «Шримад-Бхагаватам», в других шастрах. Признак тамаса — это лень, склонность ко сну, пассивность. Чтобы преодолеть эту лень, нужно физически трудиться. Физический труд разжигает раджас, помогает преодолеть этот сон и пассивность, дает человеку уверенность в своих силах, делает его незаменимым мастером в каком-то деле. Одновременно с этим он делает человека смиренным и избавляет его от также присущей людям, находящимся под влиянием тамаса, привычки, или склонности, требовать, «качать» права.
Мы, к сожалению, видели это. Пожалуй, самой смешной иллюстрацией этого является «Собачье сердце» Михаила Афанасьевича Булгакова, где он рассказывает, как вот эти вот, скажем так, Шариковы, получив власть, стали требовать, все им вдруг оказались должны.
Физический труд учит человека, что нужно за все платить, есть естественная какая-то справедливость. Тогда как если человека развращать каким-то легким заработком, какими-то социальными благами, которые даются ему благотворительным государством, то человек, его ленивая природа, природа, которая заставляет его требовать с других, что все ему обязаны, все должны, она будет только все больше и больше развиваться, и он будет деградировать. И в результате этого негатив, к которому люди под влиянием тамаса и так склонны, будет еще больше развиваться, засасывать их в себя. Неминуемо они начнут употреблять алкоголь или другие наркотики, и процесс разложения и деградации будет происходить все сильнее, и сильнее, и сильнее.
Я видел, как это происходит, скажем, в Швеции. Социальное государство, в общем-то, с внешней точки зрения очень благополучное. Каждый человек там может находиться на социальном обеспечении достаточно долго. С него требуют, чтобы он устроился на какую-то работу, но он под разными предлогами тянет это, не делает это, изобретает какие-то разные способы, чтобы отлынивать, получает свое социальное пособие и в результате этого деградирует. Он не развивается, у него не появляется этой силы или достоинства.
Если вайшья жертвует другим, если брахман учит бескорыстно, если кшатрий защищает, если шудра заботится о других, выполняет какие-то физические обязанности, и при этом люди разделены на эти классы, и у них нет межклассового соперничества, о чем мы поговорим следом, то тогда общество становится очень гармоничным, и каждый понимает, что он вносит свой вклад.
Это разделение людей на варны очень важное, и это разделение людей на варны, оно в том числе подразумевало то, что люди общались в основном внутри своей варны. И внутри варны, как я уже говорил, было даже не соперничество, соперничеством это сложно назвать, там было соревнование. Брахманы соревновались друг с другом, они вызывали друг друга на шастрартхи, на диспуты по обсуждению шастр, они соревновались друг с другом в своей памяти, в своих способностях, в своих знаниях шастр. А кшатрии вызывали друг друга на дуэли, на турниры, схватывались в каких-то поединках или заслуживали руку прекрасной царевны во время сваямвары. Вайшьи соревновались друг с другом, кто больше продаст и кто лучше произведет какие-то лучшие блага. Шудры также соревновались друг с другом в искусстве производить какие-то материальные блага здесь, заниматься каким-то ремеслом.
Но при этом всё это не превращалось во вражду межклассовую, которая отравляла жизнь людей на протяжении тысячелетий в западном мире, где люди исходили из того, что все равны: «Так как все равны, значит, кто-то наслаждается больше, чем я, кто-то живет по-другому. Какое он имеет право! Я должен так или иначе его низвергнуть, занять его место». И, заняв его место, начать эксплуатировать других. И конца, и края этого не было. Люди в своем желании утвердить равенство приводили к еще большему неравенству, к еще большим жестокостям. Упрекая эксплуатирующие классы в жестокости, они сами начинали совершать гораздо больше безобразий и преступлений, чем предыдущие эксплуататоры, занимая их место.
То есть было это разделение. И более того, внутри каждой варны было еще другое разделение — на джати, на какие-то более тесные группы. В результате этого общество объединялось в какие-то тесные группы, и не было задачи в том, чтобы объединить огромное общество и сделать всех едиными. Представьте себе, что у вас есть много палочек, которые вам нужно объединить. Если вы их объедините все в одну связку, то она будет очень непрочной. Любая вынутая оттуда палочка приведет к тому, что связка сразу же станет менее тугой, и из нее будут выпадать другие палочки. Это примерно то, что происходит постоянно в западной части этого мира, когда возникают те или иные формы тоталитаризма. Все люди одинаковые, и, соответственно, все должны быть одинаковые. Всех нужно подвести под один монастырь, под один стандарт. Все должны исповедовать одни и те же взгляды. Никто не должен отличаться. Этот диктат — диктат либо каких-то идеологических установок, либо диктат чувственных наслаждений, с помощью которых людей развращают. Главное, чтобы все были одинаковыми.
Прочность ведического общества заключалась в том, что да, оно представляло собой очень цельный организм. И именно это разделение на различные группы внутри общества, собственно, помогло сохранить до какой-то степени варнашраму несмотря на тысячу двести лет чужеземного владычества над Индией. Внутри джати касты общались друг с другом, и они культивировали некие единые ценности. Чем важны варны? Что такое варна? Варна — это сообщность людей, у которых ценности примерно одинаковые, так как их положение в гунах примерно одинаковое, и, соответственно, им легче жить в соответствии с единым кодексом чести.
А внутри этих варн могут быть еще какие-то меньшие группы, джати, как я уже сказал. Эти меньшие группы еще больше укрепляют общество. Как это ни странно, общество, разделенное на такое количество людей в силу внутренней крепости, в силу того, что люди в каждом из этих маленьких сообществ были объединены на глубинном уровне ценностей, в силу этого общество в целом было очень монолитным, очень единым при всем разнообразии внутреннем. Эта монолитность достигалась при том, что ценилось это разнообразие, тогда как в современном обществе мы пытаемся создать искусственный монолит. Этот искусственный монолит крошится, как крошится цемент или бетон очень быстро, потому что там нет внутреннего единства, основанного на единстве ценностей и конечной цели служения Богу. То есть это то, что, соответственно, происходит.
И если человек видит перед собой эти разные группы, старается довести до совершенства свою природу, соревнуясь с людьми одинаковой природы, и одновременно с этим видит, по каким принципам более высоким живут другие классы, представители других варн, то он может прогрессировать, он видит, чувствует, как он прогрессирует. Он прогрессирует, потому что у него появляется внутренняя сила, потому что он достигает какого-то совершенства в своей деятельности, он понимает, что он очень нужен всем остальным. Одновременно с этим ему есть на кого равняться. Он видит, прежде всего, брахманов, которые своим бескорыстием показывают, каким образом нужно жить.
И, собственно, если мы посмотрим на всю эту систему, то мы увидим, что вся эта система, она учитывала очень важный принцип — принцип того, как к этому миру относятся люди, принадлежащие к разным варнам. Чем сильнее влияние тамо-гуны, тем труднее человеку отличить живое от неживого. Для животных этой проблемы нет, для них все одинаковое. Шудры, так как они в основном работают с неодушевленными вещами, так как сфера их применения, поле их деятельности, на которой они проявляют свою творческую природу, а им нужно все равно проявлять свою творческую природу, так как это поле деятельности — это поле неживых, неодушевленных предметов, они работают с землей, с железом, с деревом, еще с чем-то, они делают это. Это естественно, почему? Потому что они в основном видят все, глядя на мир сквозь призму своего тамаса, как на в большей или меньшей степени неодушевленные предметы. Им сложно понять, чем, собственно, одушевленные отличаются от неодушевленных.
Вайшьи начинают понимать, что признаки жизни отличают животных, растения от неодушевленных предметов. И вайшьи поэтому в гораздо большей степени приспособлены, способны для того, чтобы заботиться о животных, потому что они знают, что такое животное, они понимают, что им нужно, что им нужна любовь, они могут заботиться о растениях, они могут заботиться о злаках, они понимают, чем живая природа отличается от неживой природы. Но они не очень понимают, чем животные отличаются от людей. Когда они начинают общаться с людьми, они начинают общаться с людьми как с животными, они пытаются так или иначе с помощью каких-то своих подачек, как они дрессируют животных, так же они пытаются дрессировать людей. Шудры в целом относятся к людям почти так же, как к неодушевленным предметам, потому что, еще раз, это та призма, сквозь которую они смотрят на мир.
Теперь. Кшатрии понимают, чем люди отличаются от животных, они понимают психологию людей. Кшатрий — это человек, который очень хорошо понимает психологию другого человека и может манипулировать. На самом деле психология возникает именно на уровне кшатриев. Они прирожденные манипуляторы. Но при этом они понимают, что нужно людям, они могут заботиться о людях, они могут выстроить правильные отношения между людьми тоже. Вайшьи понимают, что есть одушевленные тела, они видят тело. Кшатрии видят ум другого человека и понимают, как работает ум другого человека, поэтому они строят какие-то свои интриги и так далее или играют в шахматы, пытаясь предугадать, как будет действовать другой.
Брахманы способны видеть душу. И, так как брахманы способны видеть душу, то они могут помочь любому человеку. Они видят душу в другом человеке, они беспристрастны, они видят не его ум, не его тело и тем более не кусок материи. Они видят душу, и они понимают, что душа хочет эволюционировать. Они могут помочь человеку эволюционировать.
В этом смысл сва-дхармы кшатриев, брахманов, вайшьев и шудр. У каждого есть своя специализация, у каждого есть своя особая призма, сквозь которую мы смотрим на мир, и ничего в этом заведомо дурного нет. Просто надо четко понимать: вот это мой взгляд, вот это моя ограниченность, с которой я пришел. И мне нужно действовать в рамках этой ограниченности, чтобы ее превзойти и стать более сильным, чтобы дальше эволюционировать.
То есть система варнашрама-дхармы — это система, которая помогает человеку понять, какие обязанности он должен исполнять в соответствии со своей кармой, для того чтобы подняться над этой кармой, превзойти эту карму, для того чтобы очистить ее и для того чтобы в конце концов занять более высокую ступеньку как в обществе варнашрамы в этой жизни или в следующей жизни или в целом в какой-то духовной системе.
Теперь. Что происходит, когда люди занимаются не своими делами? Для нас, конечно же, интереснее всего и важнее всего понять, что происходит, когда шудры занимаются не своим делом. Калау ш́ӯдра-самбхавах̣ — все люди в большей или меньшей степени шудры, все люди в большей или меньшей степени смотрят на других, как на кусок материи. И это беда, потому что шудры, которые стали брахманами, которые объявили себя брахманами, они, собственно, выдвигают эту теорию, или эту философию, или продвигают эту науку. «Что такое жизнь? Жизнь — это то, что возникает из неодушевленной материи. Жизнь есть результат неодушевленной материи на каком-то этапе ее сложности. Жизнь — это молекулы». Это чья теория? Это теория шудр, которые объявили себя брахманами. Когда шудры исполняют свое дело и просто служат другим, все очень хорошо. Когда шудры объявляют себя брахманами, то появляется материализм. Когда шудры объявляют себя вайшьями, то появляются бойни, появляются химические удобрения, потому что шудры не понимают, как общаться с другой жизнью, с другими проявлениями жизни. Им нужно только по максимуму что-то выжать, поэтому нужно убивать злаки удобрениями, производить какую-то совершенно дурацкую, отравленную химически пищу, поэтому нужно убивать животных, нужно эксплуатировать животных любыми возможными способами. Это происходит с шудрами. Это типичная, скажем так, философия, или образ жизни, шудр.
Поэтому в Первой песни «Шримад-Бхагаватам» Махараджа Парикшит, он встретился с шудрой, одетым в одежды царя. Этот шудра что делал? Он издевался над коровой и быком. Почему? Потому что для шудры между живым организмом и материей нет разницы, по сути дела. Он не может понять или почувствовать чужую боль, так как его сознание покрыто этой густой пеленой тамаса.
И, наконец, когда шудры объявляют себя кшатриями, то, соответственно, происходит то, что происходит: они относятся к другим как к материалу, как к ресурсам. Очень характерная вещь, характерный жаргон сейчас в современных, так сказать, вайшьевских предприятиях: всегда есть Human Resource Manager, HR, люди становятся ресурсом. На людей не смотрят как на людей. Люди — это ресурс, такой же ресурс, как деньги, такой же ресурс, как какие-то расходные материалы и все остальное. С точки зрения шудр, всё есть ресурс, потому что всё есть в конце концов материя. Почему Кали-юга — это царство шудр? Потому что здесь все эти роли в обществе выполняют шудры. И, соответственно, шудры-идеологи проводят эту философию того, что все порождено материей. Шудры-цари эксплуатируют других нещадным образом и пытаются наслаждаться, потому что им нужно утверждать себя за счет каких-то внешних атрибутов и внешней роскоши или каких-то еще там внешних вещей. Шудры-вайшьи делают полностью обесчеловечивающие предприятия, в которых человек выполняет всего лишь навсего функции роботов. А шудры-шудры, они, наверное, больше всех страдают, потому что они просто спиваются. Если они не объявили себя кем-то еще, они опускаются в эту бездну абсолютно полной безнадежности, и они деградируют в этой системе, так сказать, всеобщего равенства в этом раю, где все равны, хотя никто не равен, потому что есть три гуны материальной природы, эти три гуны материальной природы неравны. И выборы, которые мы делали, были неодинаковыми и очень многое зависит от того, насколько мы понимаем, какие же выборы нужно делать и какой системе ценностей нужно следовать.
Поэтому я не буду долго останавливаться на этой теме, это действительно сложная тема, каждый может понять. Но шастры говорят, что люди более высокого уровня могут еще в каких-то чрезвычайных обстоятельствах исполнять обязанности людей более низких варн, но никогда, ни в коем случае люди более низких варн не должны исполнять обязанности более высоких варн. Они могут учиться у более высоких варн. Кшатрии могут учиться философии у более высоких варн, у брахманов, но брахман никогда не будет объявлять себя царем, только в каких-то чрезвычайных ситуациях, но они не должны исполнять их обязанности. Кшатрий не может исполнять обязанности брахмана, вайшья не может исполнять обязанности кшатрия, он будет всех только подкупать и какими-то там своими способами интриги какие-то плести, а шудра не должен исполнять обязанности трех высших варн просто потому, что в результате этого будет хаос.
Еще раз, это не для того, чтобы кого-то принизить, это для того, чтобы понять, как в обществе может быть мир. Мир может быть только тогда, когда есть ясное понимание эволюции, и есть механизмы этой эволюции, есть понимание, каким принципам каждый человек каждой варны может следовать, для того чтобы эволюционировать, и эти принципы называются сва-дхармой, или дхармой данной конкретной варны. И, собственно, это позволяло, как я уже говорил, сохранять некое единство, некую монолитность общества, и это единственный способ действительно монолитность создать в обществе.
И одновременно с этим буквально несколько слов, чтобы уже завершить эту тему, касающихся ашрамов. Что такое ашрамы? Шрила Прабхупада объясняет, что ашрамы — это естественные стадии человеческой жизни, предназначенные для обучения, это четыре этапа обучения человека. И только брахманы проходят все четыре этапа. Кшатрии могут дойти до третьего этапа. Вайшьи проходят первый и второй этап, а шудры остаются всегда на одном этапе. Но это, по крайней мере, такая рекомендация. Это четыре этапа обучения, на протяжении которых должна увеличиться отрешённость человека.
Что такое ашрам? Ашрам — это способ развить в себе отрешённость, когда я должен уступить своё место. Брахманы привязаны к счастью, какому-то своему превосходству над другими. Им обязательно нужно в какой-то момент перестать, скажем так, кичиться своим превосходством над другими и своими знаниями. Им нужно отрешиться от этого, стать очень простыми и просить милостыню, чтобы не чувствовать своего превосходства. Милостыня, которую по идее должны просить брахманы на самом высоком этапе своего развития — это способ действительно избавиться от остатков высокомерия, который присутствует, что греха таить, у людей более высоко организованных.
Кшатрии привязаны к своей власти, они должны отказаться и уйти в лес и совершать какую-то аскезу, чтобы загладить неминуемые грехи, которые они совершили. В какой-то момент они должны добровольно это сделать. Вайшьи никуда не уходят, они остаются в своей семье, но они по крайней мере проходят какое-то обучение. Им нужно знать, как общаться с животными, как правильно выполнять свою дхарму. Они всё равно так или иначе очень уважают брахманов, потому что понимают, что они своим благополучием, своим процветанием обязаны брахманам. Кшатрии уважают брахманов, потому что они знают, что своим могуществом, своей репутацией, они обязаны брахманам. А брахманы преклоняются перед Богом, потому что понимают, что вся сила, которая у них есть, пришла к ним от Бога в результате того, что они неукоснительно следуют законам Бога. Шудры поклоняются всем остальным и поклоняются Богу, потому что в такой системе даже простые люди понимают, что Бог есть, потому что Бог зримо проявляется в этом обществе. Его законы также очень зримы.
Мне хотелось рассказать историю про эксперимент, который был когда-то сделан в 50-е годы с мышами, как произошла деградация популяции мышей. Я, наверное, не буду рассказывать об этом. Это очень любопытная вещь, как нарушение этого принципа ашрама-дхармы, когда те, кто завоевал некую власть над другими людьми, сами добровольно не отказываются от нее, не уходят, как она приводит к очень трагическим последствиям. Можете посмотреть на это, это эксперимент, который называется «Universe 25», или «Вселенная 25», где пытались смоделировать, что произойдет в обществе, где все имеют равные права и где есть полное изобилие. Очень интересные результаты этого.
Но это мудрость людей. Мудрость творцов ведической культуры заключалась именно в этом. Они знали
природу человека, они знали природу души, они видели душу, разные проявления души, они видели разные этапы, разные стадии на этой эволюционной лестнице человека и как человеку можно помочь подниматься по этими ступеням, как человек может постепенно развивать свое сознание, исполняя свои обязанности и при этом не деградировать. И поэтому изначально люди, которые жили в обществе варнашрамы, они очень ценили ее, они дорожили ей, они понимали, что это нечто, что это особый дар.
Но потом постепенно что произошло? И буквально два слова, каким образом разрушилась вся эта прекрасная система или почти разрушилась. К счастью, она не разрушилась полностью. В Индии можно до сих пор видеть, как простые люди приходят к брахманам; как брахманы, знатоки астрологи, аюрведы дают им очень полезные советы; как они ценят и уважают брахманов; как брахманы проводят для них жертвоприношения и помогают им улучшиться, очиститься. Все это можно видеть.
Но что произошло? Собственно, произошло все, как я уже сказал: слабое звено во всей этой системе — это как раз брахманы. Это ключевое звено всей системы. И брахманы, которые знали, каким образом применять дхарма-шастры, которые изучали дхарма-шастры, они относились к школе пурва-мимамсы. Что такое мимамса? Мимамса — это как раз школа интерпретации шастр. Подробнейшим образом как интерпретировать шастры, какое утверждение шастры сильнее, чем другое, какое утверждение шастры нужно применять в этом случае или в другом случае — это то, что разрабатывала мимамса. Все эти принципы интерпретации там есть. И брахманы были знатоками мимамсы. Они были карма-кандиями, они изучали мимамсу. И, соответственно, общество продолжало благополучно существовать, потому что были квалифицированные люди, которые могли дать совет, как исполнять свои обязанности. Разумеется, оно было достаточно материалистичным.
Пришел Шанкарачарья, и он прежде всего отменил мимамсу. Со своей уттара-мимамсой, с ведантой, он опроверг мимамсу. Знаменитая история из жизни Шанкарачарии, его диспут с Манданой Мишрой, который стал его учеником, знаменитым мимамсакой, и до этого с Кумарилой Бхаттой, тоже знаменитым интерпретатором Вед, представителем мимамсы.
Брахманов не стало, они ослабели, необходимость в них исчезла. Пришел имперсонализм. Имперсонализм пытался навязать какие-то универсальные принципы всем. Имперсонализм на то и имперсонализм, чтобы не учитывать особенности людей. В результате этого возникла некая волна реакции этой имперсональной. Ну и дальше все покатилось. Чтобы опровергнуть имперсонализм, пришли учения бхакти в Индию. Эти учения бхакти опровергали имперсонализм, но при этом, в общем-то, опирались в основном на разные истории и забросили философию. Так как философия была заброшена, в брахманах вообще не стало нужды. Так как в брахманах не стало нужды, то, соответственно, произошла та деградация, которая есть. В конце концов всех объявили равными, и все эти равные люди сейчас неудовлетворены. Эта неудовлетворенность выливается наружу в виде всевозможных конфликтов внутри национальных, внешних каких-то конфликтов и, главное, конфликтов внутренних. Люди неудовлетворены, люди не живут в мире с самим собой, поэтому они не могут жить в мире с этим миром и в мире с другими людьми. Вот она, картина Кали-юги.
И если говорить о восстановлении, то надо хорошо понять этот принцип. Надо признать качественные проявления материальной природы, надо признать и научиться видеть гуны, надо научиться ценить людей в соответствии с их положением в системе гун, оказывать им уважение и почтение в соответствии с этим. Очень важно людей, которые находятся в саттва-гуне, чтобы они чувствовали, что они важны и нужны. Все люди так или иначе должны стараться следовать этим принципам варнашрамы, и постепенно будет возникать некая эволюционная динамика, когда человек будет все более и более счастливым и удовлетворенным. Мы никак не сможем уйти от того, чтобы сформировать некую категорию людей, которые будут отрешенными знатоками шастр, которые не будут рекламировать себя через какие-то внешние вещи, через интернет и все остальное, а просто будут помогать людям, которые находятся рядом, жить честно и находить счастье, исполняя обязанности в соответствии со своей природой.
Вот несколько каких-то соображений по поводу того, что мы могли бы делать. Я понимаю, что бо́льшая часть того, что я сказал, ее нельзя сразу же применить в нашей конкретной деятельности, но, тем не менее, какие-то вещи можно применить. И прежде всего это, конечно же, принцип того, что преданные, которые хотят построить более здоровое общество, должны стараться общаться между собой в соответствии со своими природами, системами ценностей и культивировать эти системы ценностей, стараясь, опять же, исполнять обязанности и соревнуясь друг с другом за то, кто лучше будет исполнять обязанности, присущие данному конкретному психотипу или психофизической природе, которой они принадлежат.
То есть вот это вот общение внутреннее людей, близких друг другу, с близкими ценностями и уважение брахманических ценностей, уважение носителей брахманических ценностей, которые учат разных людей исполнять свои обязанности, они являются, конечно, столпами, основой. Но для этого нужно хорошо понимать закон кармы, понимать, что избежать закона кармы нельзя, что есть этот закон природы, что материя не является нравственно нейтральной, и то, что выборы, которые мы делаем, приведут к последствиям, и поэтому лучше делать выборы правильные, то есть повышать постепенно свой уровень в системе гун материальной природы и расширять свое сознание, увеличивать степень своей свободы.
Ну вот несколько соображений. Еще раз прошу прощения, если опять слишком много я сказал. Я надеюсь, что по крайней мере история про Махараджу Чакравену вам понравилась.
Спасибо!
